Источник

Президент деньги стариков отдал силовикам и банкирам

Антисоциальные поправки к бюджету-2020 уже через 3−4 года приведут страну к страшной дефляции

Андрей Захарченко

https://svpressa.ru/economy/article/250841/

3 декабря Владимир Путин подписал закон о внесении изменений в федеральный бюджет 2020 года. Согласно документу, доходы казны превысят расходы на 1,48 трлн рублей. И это, пожалуй, единственный позитивный момент с точки зрения подавляющего большинства граждан России. Вся же остальная информация выглядит с этой позиции, мягко говоря, крайне печально. Судите сами.

Да, как таковые расходы бюджета будут увеличены на 247,9 млрд рублей. Однако их львиную долю (161 млрд, фактически две трети) получит госкорпорация ВЭБ. РФ, являющаяся опорным банком Кремля в рамках реализации нацпроектов. Под видом субсидии на погашение внешнего долга.

Следующие на очереди — силовые структуры. Статья расходов «национальная безопасность и правоохранительная деятельность» будет увеличена (уже второй раз за год!) на 21,7 млрд рублей. И эта сумма заметно больше, чем та, которую изначально закладывало правительство на стадии разработки бюджетных поправок. Из них 9,5 млрд рублей пойдут на «выплаты персоналу» среди оперативных работников. А 3,95 млрд — на выплаты управляющим чиновникам МВД.

Финансирование Росгвардии вырастет на 5,137 млрд рублей (+40% к изначально планируемым тратам). Из этой суммы 2,205 млрд рублей уйдут, опять же, на «выплаты персоналу», а 3,51 млрд рублей — на закупки товаров, работ и услуг. Федеральная служба исполнения наказаний получит 1,05 млрд дополнительных ассигнований.

Также резко — более чем на 13 млрд рублей — увеличится финансирование государственных средств массовой информации. В числе которых ВГТРК (4 млрд), телеканал Russia Today в лице АНО «ТВ-Новости» (без малого 1,6 млрд). Еще 337 млн рублей сверх запланированного выделят МИА «Россия Сегодня».

При этом расходы на образование в России существенно сократятся (-9,56 млрд рублей). Равно как и затраты по статьям «социальная поддержка граждан» (-10,85 млрд). Финансирование гражданской медицины по госпрограмме «Развитие здравоохранения» также будет уменьшено (на 1,22 млрд рублей).

При взгляде на такие расклады складывается тревожное ощущение. Все выглядит так, будто государство, имея в казне переизбыток денежных средств, сокращает расходы на самые важные для простых граждан сферы. И параллельно усиленно подкармливает силовиков, лояльные СМИ и ограниченный круг банкиров. Власть словно бы постепенно снимает с себя социальные обязательства. И одновременно направляет все силы для нейтрализации вероятного возмущения народа таким решением.

— Честно говоря, ситуация, действительно, нехорошая, — признает руководитель Центра институтов социально-экономического развития Института экономики РАН, экономист Николай Ахапкин. — Мягко говоря, все происходящее вызывает вопросы. Я думаю, это результат отражения общего недостаточного понимания важности решений социальных проблем, которые нарастают по многим направлениям. Это если говорить о конкретных решениях.

Если же о бюджете в целом, то нужно рассматривать всю систему в комплексе. Потому что в нее входит не только федеральный бюджет как таковой, но и региональные. А также — муниципальные, во многом дотационные, бюджеты.

Как у нас меняется динамика расходов на образование, на здравоохранение и социальную сферу — надо смотреть тогда, когда появятся данные по так называемому консолидированному бюджету. И тут следует учитывать не просто динамику роста расходов саму по себе, а в сравнении с другими бюджетными расходами. А здесь у нас дело обстояло и обстоит нехорошо.

«СП»: — По какой причине?

— Эти социальные расходы должны, на мой взгляд, расти более высокими темпами. Но такого, к сожалению, не происходит. Конечно, хорошо, что бюджет увеличивается, но просто за счет абсолютного увеличения цифр как таковых проблема не решится. Кроме этого параллельно нарастает еще одна трудность…

«СП»: — Какая же?

— Она куда более серьезна. Если подобная кредитно-денежная политика в России будет продолжаться, то мы вплотную подойдем к проблеме дефляции. Которая уже не за горами. В условиях дефляции, то есть инфляции, близкой к нулевой или (хоть и редко) даже уходящей в отрицательное поле, практически невозможно ускорение экономического роста. Кредитные организации просто перестают понимать, за счет каких ресурсов им работать. А бизнес не получает ресурсов для развития. При таких условиях даже о тех невысоких темпах развития, какие имеются сейчас, нам останется только мечтать.

У нас была таргетирована инфляция на уровне 4%. По этому году, скорее всего, будет меньше. То есть за год получается бонус по снижению инфляции в размере одного процентного пункта. Если тренд будет продлен, то, выходит, дефляция может наступить уже через 3−4 года. Как раз тогда, когда по прогнозам нашего Минэкономразвития, должен наступить заметный экономический эффект от реализации нацпроектов.

Конечно, хорошо, если прогноз Минэкономразвития будет реализован. Но есть вещи, которые неподвластны нашим регуляторам. А если вдруг какой-то внешний шок, как в 2014 году? Тогда ничего другого для сохранения стабильности бюджета, кроме как в очередной раз залезть, образно говоря, в карманы наших граждан путем понижения курса рубля у государства не останется.

Так что если ничего в политике и во внешних условиях не поменяется, то, скорее всего, именно дефляционный сценарий и будет реализован. Противостоять этому, конечно, можно, но сомневаюсь: пойдут ли на это власти, придерживающиеся сугубо либеральных доктрин регулирования экономики. Тогда как по факту и США, и Евросоюз, наоборот — негласно придерживаются кейнсианства. То есть — регулирования экономики путем стимулирования инвестиций и спроса.

«СП»: — А как же профицит бюджета? В условиях дефляции, наверное, он бы принес пользу?

— Вопрос: хорошо ли иметь профицит бюджета или плохо — спорный. Я лично не вижу ничего критически опасного в том, что у нас будет умеренный контролируемый дефицитный бюджет. Да, есть угроза умеренного повышения инфляции. Ну ладно, будет она не 3%, а 4%. Что из того?

Мне, например, часто говорят: вы вот ратуете за повышение пенсий. Но тогда это приведет к росту инфляции и необеспеченности товарами. Дескать, надо создать модель сначала, а там смотреть…

Да о чем мы говорим, слушайте? Если пенсионеру поднять пенсию не так, как планируется сейчас, а хотя бы вполовину больше, то простой здравый смысл подсказывает: никакого товарного дефицита и роста инфляции не будет! Особенно учитывая наш крайне низкий средний уровень пенсионного обеспечения.

«СП»: — Однако правительству он кажется достойным.

— Для кого-то этот уровень, возможно, приличный. Но если смотреть на бюджетные расходы по социальной проблематике по отношению к ВВП, то динамика здесь не очень хорошая. Мало того, что здесь мы серьезно не дотягиваем до тех расходов, которые в этих областях есть у большинства экономически развитых стран. Так и сглаживания этих разрывов все никак не происходит.

Так что, учитывая последние поправки в бюджет, мы в очередной раз получаем не бюджет развития, а в лучшем случае — бюджет сохранения того, что есть. Только еще почему-то с какими-то непонятными бонусами в адрес силовых структур за счет урезания социальных расходов.

«СП»: — То есть, принимая во внимание профицитность российского бюджета, в принципе, правительство могло бы спокойно себе позволить не сокращать расходы на образование, медицину и социальную поддержку граждан, а, напротив — увеличивать траты по указанным статьям?

— Я отвечу, как популист: это необходимо делать! Можно использовать, например, профицитную часть бюджета. А можно просто более внимательно посмотреть: каким образом лучше сбалансировать и перераспределить расходы бюджета? У нас же ведь социально ориентирован бюджет только декларативно, на бумаге. А по факту этого, к сожалению, ну никак не получается.

Впрочем, использовать профицитную часть бюджета во благо, на социальную поддержку населения (и, соответственно, свернуть с пагубного пути к дефляции), мешает одна тревожная вещь. Как отмечает экономист и политолог Никита Масленников, и бюджет 2019 года с поправками, и трехлетний бюджет все-таки не отменяет тенденции к разрастанию засекречивания статей расходов.

— Это всегда вызывает подозрения и напряжение у внешних наблюдателей. И прежде всего — инвесторов в те же самые гособлигации, — подчеркивает он. — Многие годы ставится вопрос о полном раскрытии статей бюджета. Но пока движения навстречу подобным ожиданиям (в том числе — и внутрироссийских инвесторов) нет. А раз расходы засекречены, то и проверить их эффективность нет никакой возможности. Ведь даже если кто-то по долгу службы и видит, как расходуются эти деньги, то публично комментировать происходящее не в состоянии, это же государственная тайна. Что тревожно.