Певец Осетии – Коста Хетагуров

15 октября 2019 года исполняется 160 лет со дня рождения великого осетинского поэта, драматурга, прозаика, публициста, художника и общественного деятеля, революционера-демократа, основоположника осетинского литературного языка Коста Левановича Хетагурова.

Коста развивал в родном народе чувство национальной гордости, революционную мысль, тягу к знаниям, к культуре великого русского народа. Он хорошо знал и высоко ценил русскую культуру и искусство, в совершенстве владел богатством русского языка, широко использовал богатейший опыт более развитой демократической русской литературы.

«Коста – гений, творец, путеводная звезда униженных и оскорбленных – вот понятия осетин, из которых слагается народный памятник поэту-гражданину», – писала газета «Терек».

Дореволюционная Осетия не смогла оценить творения Коста Хетагурова. Времена были такие. Но надо отметить, что еще до выхода поэтического сборника «Ирон фæндыр» (1899 г.) жители разных уголков Осетии знали стихотворения Коста.

Коста Хетагуров скончался в 1906 году. Осетинская интеллигенция доставила тело любимого поэта во Владикавказ. На могиле Коста произносились речи на осетинском, русском, армянском, грузинском и других языках.

«Коста отдал людям свое сердце, и люди вот уже столько лет отдают ему свои сердца. Именно в этом слиянии поэта с людьми и есть та сила, которая преодолевает года. Поэтому Коста и является нашим современником. Поэтому он будет современником многих грядущих поколений», – пишет в 1979 году Раиса Ахматова.

Вопрос об отношении Коста к русской культуре и культуре других народов является сложным, и мы не ставим цели охватить весь обширный материал, но считаем необходимым проследить высказывания различных авторов о великом поэте.

В свое время А.М.Горький писал: «Я знаком главным образом с поэтическим творчеством Коста Хетагурова. Это замечательный поэт, творчество которого трогает человека социальной правдивостью и душевными, четко оформленными стихами».

В 1939 году, в дни празднования 80-летия Коста Хетагурова, в своем выступлении А.Фадеев говорил: «…Коста Хетагуров является своего рода Леонардо да Винчи осетинского народа. Какую силу любви к своему народу нужно иметь, чтобы в условиях старой Осетии быть одновременно и поэтом, и прозаиком, и драматургом, и театральным деятелем, и художником, и публицистом, и общественным деятелем… Мы, русские писатели, гордимся тем, что Коста сформировался под влиянием идей Чернышевского, Добролюбова, Некрасова.

Имя Коста – поэта так называемого «маленького» осетинского народа – войдет в ряд самых высоких имен человечества. Осетинский народ может гордиться тем, что в сокровищнице многоцветной культуры социализма будут играть краски и цвета, названные к жизни таким художником, как Коста Хетагуров».

П. Павленко писал: «Вечно живой своими стихами, он неизменно вдохновляет осетинский народ. Значение Коста Хетагурова для осетинского искусства шире, чем значение поэта, хотя бы и основоположника. В его личной судьбе, в жизни, им прожитой, в круг тех интересов и идей, которыми он жил и за которые боролся, заложен образ самого народа, самой Осетии…»

Коста – герой народа, его певец и рыцарь: имя его стало началом истории осетинской поэзии.

Оценивая заслуги Коста, Мариэтта Шагинян говорила: «У человечества есть очень много поэтов, которые становятся как бы нравственной совестью народа, в чьих именах сливается и надежда на будущее, и память о прошлом, и постоянное нравственное мерило настоящего. Коста Хетагуров принадлежит к этой немногочисленной семье. Его нельзя не любить, и, полюбив его, нельзя не стремиться быть лучше, нельзя не воспитывать в себе то высокое единство поэта и борца, художника и гражданина, совершенным образом которого он является».

В 1959 году мировая общественность отмечала 100-летний юбилей Коста Хетагурова. Тогда Н.Тихонов в своем выступлении сказал: «Коста Хетагуров действительно шире, чем просто осетинский писатель, он – представитель общечеловеческой поэзии – стал принадлежать общечеловеческой мысли, передовому искусству, передовому человечеству».

Н.Тихонов был лауреатом премии имени Коста Хетагурова и с гордостью заявлял, что произведения, написанные Коста на русском языке, дают основание считать его и русским писателем.

С. В. Михалков свое выступление на юбилее Коста Хетагурова назвал: «Он сеял разумное, доброе, вечное…». Оценивая заслуги Коста, он сказал: «Имя Коста Хетагурова по праву приобрело всенародное признание». И далее: «Сегодня невозможно представить Осетию без прекрасных стихов, поэм, без замечательной прозы и драматургии Коста Хетагурова, впитавших в себя все сокровенное из народного творчества».

В 1979 году в Москве, в Колонном зале Дома Союзов торжественно отметили 120-летие со дня рождения Коста Хетагурова. Здесь собрались руководители и члены Московской писательской организации, представители общественности, многочисленные гости. Вечер открыл председатель комиссии, секретарь правления Союза писателей СССР Николай Матвеевич Грибачев.

Он в своем выступлении отметил: «Чтобы одновременно быть поэтом, драматургом, публицистом и художником, каким был Коста Хетагуров, нужен талант – выдающийся, ум – острый, душа – богатая и отзывчивая».

12 октября 1979 года состоялось торжественное заседание, посвященное 120-летию со дня рождения великого сына осетинского народа. Юбилей Коста отмечали в зале Северо-Осетинского драматического театра. Собрались деятели искусства, литературы и науки, передовики производства, партийные и советские работники, представители общественности, многочисленные гости. Заседание открыл первый секретарь Северо-Осетинского обкома КПСС Б.Е.Кабалоев.

Свое выступление он начал: «Мы отмечаем знаменательную дату в истории Осетии – 120-летие со дня рождения великого сына осетинского народа, основоположника, поэта, художника, публициста и революционного демократа Коста Левановича Хетагурова».

Секретарь правления Союза писателей СССР Алим Кешоков в своем содержательном выступлении отметил: «Осетинская земля вскормила, взрастила Коста Хетагурова, ставшего выразителем сокровенных дум кавказских народов, а Коста сам оказался самым трогательным и достойным сеятелем вечного, доброго и хранителем достоинств осетинского народа».

Николай Доризо, секретарь правления Союза писателей РСФСР в своем выступлении сказал: «Хетагуров не только выдающийся поэт, прозаик, драматург, страстный публицист – Хетагуров то гениальное, национальное явление, без которого невозможно представить сегодня Осетию, её духовную жизнь.

Мы, русские, благодарны Хетагурову за то, что в те далекие мрачные годы и времена господства самодержавия, воспевая с великой сыновней любовью и болью свою родную землю, свой аул и нищий свой народ, Хетагуров пророчески видел в дружбе с Россией его прекрасное будущее».

Председатель правления Союза писателей ЧИАССР Раиса Ахматова с гордостью заявила: «Мудрость поэта, гуманизм, жизненность его произведений заключаются в том, что он связал свою судьбу с судьбой народа. Он воспевал его вечно живой гений, разделял его мечты о свободе и справедливости».

Народная поэтесса Калмыкии Бося Сангаджиева заявила: «Коста Хетагуров – сын Осетии, но он стал поэтом всех народов нашей Родины. Воспевая свободу своего народа, он воспевал свободу всех народов, в том числе и Калмыкии».

Председатель правления Союза писателей Кабардино-Балкарии Адам Шогенцуков в своем выступлении особо подчеркнул: «Мы гордимся человеком, память о котором собрала нас на гостеприимную землю Осетии. Коста Хетагуров пел пламенные песни о дружбе, братстве и свободе, он мечтал об единстве людей, хотел видеть их свободными».

Адыгейский народный поэт Киримизе Жанэ говорил: «Коста – это целый мир, это – человек энциклопедического склада ума, с сердцем Тараса Шевченко и Некрасова, с чертами гениального Пушкина и Шекспира. Своими произведениями, ставшими классическими, Коста Хетагуров обогатил отечественную и мировую литературу».

В истории осетинской литературы образ Коста занимает самое большое место. Начиная с Темирболата Мамсурова вряд ли среди наших писателей, драматургов, прозаиков, поэтов и художников найдется такой, который не мечтал бы создать образ любимого народом Коста Левановича Хетагурова.

Многие из осетинских ученых, поэтов, прозаиков, драматургов, художников, режиссеров, актеров и композиторов по-своему оценивали талант и героизм Коста.

Васо Абаев сказал: «Коста – это гармоничное единство творческого труда и человеческого образа. И как поэт, и как человек он навсегда останется светочем нашего народа.

Народы с гордостью произносят имена людей, в которых с наибольшей полнотой и блеском раскрылся их национальный гений. Англичанин говорит – Шекспир, шотландец говорит – Бернс, немец говорит – Гёте, итальянец говорит – Данте, русский – Пушкин.

Мы, осетины, говорим Коста, и душа наша наполняется гордостью и трепетной любовью».

Основоположник осетинской новеллы Арсен Коцоев писал: «Писать я начал под влиянием стихотворений Коста. Так начинали и все осетинские писатели».

«Как поэт, я многим обязан великому Коста», – говорил Татари Епхиев.

«Я по праву могу назвать Коста своим учителем», – говорил автор первого осетинского романа Барон Боциев.

«Коста… определил дальнейшее развитие осетинской литературы. Коста научил народ и в особенности писателей младшего поколения борьбе за великие идеалы свободы. Влияние Коста на развитие осетинской культуры и осетинской художественной литературы неизмеримо велико», – писал в свое время основоположник осетинской советской прозы Дабе Мамсуров.

«Чеканная форма стихов Коста, их покоряющая простота, насыщенность глубокой народной мудростью сделали их, а с ними и имя Коста широко известными в народе», – писал известный литературный критик, исследователь истории осетинской литературы Хадзыбатыр Ардасенов.

«Коста Хетагуров совершил великий творческий подвиг. Он один, своим безмерным трудом сумел создать прочный фундамент осетинской национальной литературы, мастерски обработать общенародный язык и установить непререкаемые нормы литературного языка, оставить последующим поколениям осетинских писателей высокие демократические идейно-художественные традиции. Именно с него начинается непрерывная история развития осетинской художественной литературы». Так характеризует Коста академик Нафи Джусойты.

«…Коста не просто поэт. В представлении осетинского народа он нечто сильное, мощное, былинный герой». Так о Коста говорил поэт, литературный критик Иван Джанаев (Нигер).

«Осетинское литературное наследие Коста Хетагурова состоит всего из шести десятков стихотворений и песен, собранных в «Ирон фандыре» – «Осетинской лире». Но эти шесть десятков стихотворений и песен пробудили от дремоты национальное чувство, национальное самосознание, стали народными в подлинном и лучшем смысле этого слова и сделали имя своего творца-поэта самым популярным и, может быть, самым любимым человеком в Осетии». Так писал в 1926 г. про Коста известный осетинский ученый Ц.Гадиев.

«…С появлением Коста Хетагурова взошла заря осетинской поэзии и культуры. Его творчество будет жить в веках». Так высоко ценил Коста известный осетинский поэт Х.Плиев.

«С песнями и стихами Коста я познакомился очень рано и был покорен их удивительной стройностью и звучанием. Мысли, заключенные в этих строках, доходят до самого сердца человека, они говорят о жизни бедняка, о его думах и мечтах, о суровой и величавой горной природе». Всегда высоко ценил творчество Коста известный осетинский советский поэт Г.Кайтуков. Со страниц «Ирон фандыра» встает целый мир, целая галерея образов. Каждая картина в ней наполнена дыханием живой народной жизни. Здесь и гневный голос протеста против существующего строя, и слова призыва, обращенные к будущим поколениям, и природы горного края, и обаятельные образы людей из народа», – так высоко оценивал творчество Коста председатель Союза писателей Северной Осетии Максим Цагараев.

«Литературная позиция Коста, его художественный мир определялись двумя факторами: глубоким воздействием устно-поэтического творчества родного народа, а также демократической культуры России». Так высоко ценил поэзию Коста Хетагурова известный осетинский поэт М.Цирихов.

«Основательное изучение фольклора, глубокое проникновение в душу народа, ясное понимание его сокровенных дум и чаяний помогли поэту подняться на огромную высоту, с которой он, словно маяк, негасимыми лучами своего творчества озаряет путь нашей литературы». Так характеризовал творчество Коста известный осетинский поэт, прозаик Георгий Дзугаев.

«В Коста необычайно и ярко воплотились и отразились лучшие черты осетинского народа. Для нас естественно видеть в Коста Осетию и в Осетии Коста». Такого мнения о творчестве Коста придерживался Хаджи-Мурат Дзуццати.

«Коста был великим поборником прав осетинской женщины, и женские образы, созданные им, по своей силе могут сравниться с образами произведений Некрасова», – говорила о творчестве Коста народная артистка РСФСР, известная театральная деятельница Елена Туманова.

«По своей технике и манере письма Коста Хетагуров ближе всего подходит к первым реалистам русской живописи, а по выбору сюжетов может быть причислен к школе первых передвижников: Перова, Крамского, Чистякова и других», – писал народный художник Осетии Махарбег Туганов, который считал Коста своим учителем.

«Творчество Коста для каждого композитора – неиссякаемый источник вдохновения. Обращение к нему налагает безусловную обязанность создавать музыку, достойную литературной основы», – писал Христофор Плиев, заслуженный деятель искусств РСФСР.

«В реализме творчества Коста Хетагурова окончательно убеждаешься, знакомясь с его жанровыми картинами, портретами, пейзажами, рисунками. В этих работах художник смог в полной мере выразить свою горячую любовь к родному народу и природе, в них нашла яркое выражение демократическая направленность его искусства», – заявил искусствовед Анатолий Дзантиев.

Основоположник осетинской советской драматургии Давид Туаев писал про Коста: «Он был большим и мужественным человеком, великим своим творчеством, своей невиданной борьбой с царскими правителями в защиту своего народа. Для того, чтобы написать пьесу (он написал пьесу «Коста» в 1959 г.), достойную его, необходимо большое мастерство. Нужен умелый драматург, который достоверно поведает о его жизни, о его борьбе».

В одном историческом источнике сказано, что В.Ф.Миллер был на митинге в 1889 г. в г.Пятигорске. Был ли он знаком с Коста, нигде ничего не сказано. В 1906 г. В.Ф.Миллер писал: «Даже при моем несовершенном знании языка я вполне оценил в «Ирон фандыре» теплоту чувства, художественность выражений и красоту стиха безвременно сошедшего в могилу поэта. Многие из стихотворений Коста должны стать общенародным достоянием, если ещё не стали таковыми. Будем надеяться, что даровитый народ, столь энергично стремящийся к просвещению, к завоеванию приобретений общечеловеческой культуры, даст из своей среды других Хетагуровых, которые, подобно Коста, будут вести народ к свету и истине».

Близкий друг Коста Хетагурова Г. Дзассохов в 1909 году писал: «Нет в Осетии уголка, где б не читались и не пелись под аккомпанемент национальной лиры задушевные стихотворения Коста. Общий тон их минорный, вполне соответствующий тону без искусной поэзии осетин.

Удивительную характеристику дал А.Свирский Коста: «…Этот честнейший сын Осетии страдал и оплакивал в своих песнях горе и муки своего народа. Он взвалил на свои плечи все мученья, всю бедность и невольно отдал жизнь свою народу. Такую любовь заслужил осетинский народ – талантливый и сильный духом».

Отношение Коста к народам Северного Кавказа прекрасно видно в словах Р.Фатуева:

«…Коста, как ни один из представителей горских народов, близок всем народам Северного Кавказа, его поэзия проникла в самые отдаленные селения к чеченцам, ингушам, аварцам в те годы, когда большинство этих народов ещё не имело своей письменности. Сейчас же «Осетинская лира» звучит особенно громко».

Прав был и Сергей Марзоев, который писал: «Десятки исследований посвящено творчеству поэта. Сотни произведений литературы и искусства запечатлели образ пламенного революционера. Лучший памятник великому трибуну – неизменная народная любовь и детище его – осетинская литература».

В заключение я привожу ещё раз слова Васо Абаева, который писал: «…Его небольшой по объёму «Ирон фæндыр» заключает в себе стихи, высокое достоинство которых может оценить всякий культурный человек, независимо от национальности. Если же поставить вопрос так: что означает Коста для осетинской литературы, для осетинского народа, – то здесь Коста встает во весь свой рост гиганта».

…Человек для него был священным, насилие над человеком – отвратительным и преступным».

И сам об этом открыто говорил Коста:

«Везде для всех я песнь свою слагаю,

Везде разврат открыто я корю,

И грудью грудь насилия встречаю,

И смело всем о правде говорю».

Гацыр Плиты, профессор, зав. кафедрой истории осетинской литературы, заслуженный деятель науки Республики Южная Осетия

Источник: https://south-ossetia.info/pevec-osetii/
Все права защищены © МИА "Южная Осетия сегодня"

* * *

Я не поэт... Обольщенный мечтою,
Я не играю беспечно стихом...
Смейся, пожалуй, над тем, что порою
Сердце мне шепчет в безмолвье ночном...

Смейся!., но только я каждое слово
Прежде, чем им поделиться с тобой,
Вымолил с болью у счастья былого
И оросил непритворной слезой...

Вот почему мои песни звучали
Многим, как звон поминального дня...
Кто не изведал борьбы и печали,
Тот за других не страдает, любя!

1894 г. (?)

На смерть горянки

Не рыдайте безумно над ней —
Она цели достигла своей,—
Тяжесть жизни, нужда и невзгоды
С колыбели знакомы уж ей...
Хорошо умереть в ее годы...

Ничего, что она молода,—
Кроме рабства, борьбы и труда,
Ни минуты отрадной свободы
Ей бы жизнь не дала никогда...
Хорошо умереть в ее годы.

Приютят ее лучше людей
Под холодною сенью своей
Тесный гроб и могильные своды...
Не рыдайте безумно над ней! —
Хорошо умереть в ее годы.

1889 г. (?)

Торжествуй, дорогая отчизна моя,
    И забудь вековые невзгоды,—
Воспарит сокровенная дума твоя,—
    Вот предвестник желанной свободы!

Она будет, поверь,— вот священный залог,
    Вот горящее вечно светило,
Верный спутник и друг по крутизнам дорог,
    Благодарная, мощная сила!..

К мавзолею искусств, в храм науки святой
    С ним пойдешь ты доверчиво, смело,
С ним научишься ты быть готовой на бой
    За великое, честное дело.

Не умрет, не поблекнет в тебе уж тогда
    Его образ задумчивый, гордый,
И в ущельях твоих будут живы всегда
    Его лиры могучей аккорды...

Возлюби же его, как изгнанник-поэт
    Возлюбил твои мрачные скалы,
И почти, как святыню, предсмертный привет
    Юной жертвы интриг и опалы!..

16 августа 1889 г. Пятигорск

В бурю легче дышать сокрушенной груди
   И сном крепче смыкаются очи...
Бушевала метель, замела все пути,
   Завывала, мела дни и ночи.

За заставой, в убогой турлучной избе,
   Утопавшей под снегом до крыши,
Бедный труженик жил в эту пору себе
   У крестьянина старого Триши.

После долгих лишений, борьбы и труда
   Потерял он последние силы.
И не выдержал, и решил он тогда
   Все отдать за безвестность могилы...

Фарисеи, невинность людскую храня,
   Оклеймили его приговором:
«Душегубу на кладбище с нами нельзя»,—
   И зарыли его за забором...

Спи, злосчастный!.. Теперь не нарушат твой сон
   Никакие земные страданья,
Ни людской произвол, ни беспомощный стон
   Нищеты, ни тюрьма, ни изгнанье.

Не встревожат тебя и паденье друзей,
   И проклятья врагов озлобленных,
Позабыли давно и о лире твоей,
   И о песнях- твоих вдохновенных.

Все, кто кинул тебя малодушно в борьбе
   И прельстился продажною славой...
Сил не стало!— Ну, что ж?— Так угодно судьбе,—
   Истлевай за далекой заставой!

1888 г. (?)

За маской волочился
На бале мой знакомый
И горько поплатился
За разговор нескромный.
— Ну, что,— спросил я,— больно?
«Такого маскарада,—
Признался он невольно,—
    Не надо, не надо!..

Чиновничек, бывало,
Без взятки жить не мог,
И мало попадало
За это их в острог!..
Теперь возьмите — баста!
Со службы вас долой...
И мы для службы часто
Расходимся с женой.
    Ах, испанским,
    Да испанским
    Здесь министром
    Трудно быть!

Гипнотизер отличный
Лечил больных на веру,
Да случай единичный
Испортил всю карьеру.
А сколько было шансов
Прославиться... досада!
Теперь, увы, сеансов
    Не надо, не надо!..

Здесь филантропов много,—
Я первый из таких,—
Но, рассуждая строго,
Какая польза в них?
Сбирая подаянье,
Крестьяне к нам идут
И здесь, без покаянья,
От голодухи мрут...
    Ах, испанским,
    Да испанским
    Здесь министром
    Трудно быть!

Чиновничек послушный
Приводит в умиленье
Статистикой бездушной
Директора правленья,
И что ж? Он стал за сметы,—
По службе и награда! —
Редактором газеты...
    Не надо, не надо!

Мы Нрвый год встречаем
С плешивым «адыге»,
Но мало возбуждаем
Доверия к себе!
Танцует он на диво,
Но отдает, пыхтя,
В клуб за бутылку пива
Четыре лишь рубля.
    Ах, испанским,
    Да испанским
    Здесь министром
    Трудно быть!

Недавно пробирался
Впотьмах я по бульвару,
И кто-то постарался
Презентовать мне пару
«Фонариков зажженных».
Что ж, дума очень рада,
Что улиц освещенных
    Не надо, не надо!..

Мы держим караулы,
Объезды и обход,
Ломаем часто скулы,
Чтоб обуздать народ;
Печемся, что есть мочи,
О гражданах,— и все ж,
Лишь только час полночи,
Убийство и грабеж!
    Ах, испанским,
    Да испанским
    Здесь министром
    Трудно быть!

Приветствую душевно
Я наших санитаров:
Обходят ежедневно
Все площади базаров;
Засыпаны трясины,
Но у мясного ряда
Кричат не без причины:
    «Не надо, не надо!»

На рынке по абазу
Берем за всякий воз;
Чтоб отвратить заразу,
Мы там же жжем навоз.
Пусть граждане чихают,—
Нам это наплевать,—
Зато они узнают,
Куда навоз сбывать!
    Ах, испанским,
    Да испанским...

Мой первый слог — канава,
А средний — нераденье,
Последний слог — управа,
Все вместе, без сомненья,
Причина всех истерик...
Выходит ведь шарада:
«Прудить навозом Терек
    Не надо, не надо!..»

Накушавшись свинины,
Семейство заболело,—
Должно быть, от трихины...
Врачи взялись за дело
И порешили с жаром,
Что нет присутствья яда...
Таких врачей и даром
    Не надо... не надо!

Опять вы написали
Комедию иль драму...
Кого же вы пробрали?—
Не застрелили даму?..
Вот вам признанье друга:
Вы гений для доклада,
Но вас как драматурга
    Не надо, не надо!..

За шумным маскарадом
Великий пост подходит,
К печальным результатам
Он все дела приводит...
Мы не грешили сбором,
Чего ж бояться ада? —
Поститься нам, актерам,
    Не надо... не надо!..

Кричат нам «бис» и «браво»...
Найдем ли мы куплет?—
Как быть?— не знаю, право...
Суфлер! подскажешь?—«Нет!»
Что ж, видите вы сами,—
Всему виною он...
До новой встречи с вами
Примите мой поклон.
    Ах, испанским,
    Да испанским
    Здесь министром
    Трудно быть!

1893 г. (?)