Многие российские СМИ по привычке отметили первые сто дней «нового старого» президента, хотя применительно к Путину этот ритуал выглядит по меньшей мере странно. Мало того, что для него эта стодневка, даже без учета премьерского стажа, уже как минимум 28-я (это если не считать четырех месяцев в качестве и.о. президента в 2000 году), так еще и никакого обещанного некоторыми прогнозистами «нового Путина» мы в этот период не увидели. Ведь все, что делал в эти сто дней третьесрочный президент (или что делалось, выражаясь словами из письма Макаревича, «по его слову, его взгляду»), включая и пресловутое «закручивание гаек», он делал и раньше.
Что, при «старом» Путине милиция не разгоняла оппозиционные митинги, прихватывая попутно в автозаки десятки журналистов и простых зевак? Или правозащитники и борцы за честные выборы не считались врагами народа и наймитами Запада? Или, может, журналистов и блогеров не привлекали к уголовной ответственности за «клевету» на уважаемых государственных мужей и за разжигание ненависти к социальной группе «чиновники»? А власти, может быть, строго чтили Конституцию и международное право, не заменяя постепенно основные государственные и общественные институты – суды, парламент, СМИ, общественные организации – их муляжами, декоративными украшениями на фасаде управляемой демократии?
И все же одно важное отличие между этой стодневкой и 27-ю предыдущими есть. Только оно не в том, «что», а в том, «как», – то есть не в сути принимаемых решений, а, скорее, в стиле их принятия.
Раньше властям зачем-то требовалось прикрывать отступления от духа закона более или менее строгим соблюдением его буквы: под сомнительные инициативы непременно «подкладывались» как бы убедительные аргументы, а сами инициативы реализовывались строго в рамках установленных законом процедур. Поэтому, например, губернаторские выборы заменили не прямым назначением, а псевдовыборами в виде депутатского голосования. Конституционные поправки об увеличении президентского срока быстро, но аккуратно пропустили через все положенные инстанции – от Госдумы до региональных парламентов. И даже скандальную обратную рокировку президента и премьера, хотя и не сразу, сопроводили ритуальными ссылками на волю народа: «Если, конечно, за нас проголосуют избиратели…».
Теперь же, при «новом» Путине, настала эпоха редкой откровенности, доходящей до цинизма. Скажем, президент честно признается селигерской молодежи, что «легко мог поменять Конституцию» для переизбрания на третий срок, уже не затрудняя себя оговорками типа «если бы мое решение поддержали две трети депутатов Госдумы, три четверти членов Совета федерации и две трети региональных парламентов». Соблюдение процедурных тонкостей тоже, похоже, признано излишеством: даже самые спорные законопроекты продавливаются через Госдуму в считанные дни, а то и часы, а время на обсуждение одной поправки, оказывается, можно без ущерба для парламентской демократии урезать с обычных трех минут до совершенно издевательских 15 секунд.
Что же касается буквы закона и юридических аргументов, то они пока остались – надо же как-то вписываться в рамки судебных приговоров и полицейских отчетов. Но трактовка закона и доказательства его нарушения все чаще становятся демонстративно, вызывающе абсурдными. Да, тебя не было на Болотной 6 мая, но это вовсе не означает, что в беспорядках ты не участвовал. Ты купил лес за 14,8 млн руб. и перепродал его за 16 млн – выходит, эти 16 млн ты украл. И так далее, и тому подобное – как будто нам хотят показать, что слова никакого значения не имеют или даже означают нечто прямо противоположное. Что-то типа «нам закон не писан, но так оно и должно быть». И если принять эту циничную логику, то многое из сделанного в последние сто дней становится простым и понятным.
http://www.openspace.ru
КОММЕНТАРИИ
Комментариев: (3)
Добавить комментарий