Город между жизнью и смертью

Репортаж корреспондента «СП» из осаждённой Горловки

Алексей Полубота

Подробнее http://svpressa.ru/society/article/136429/

— Можете ехать, но я вам не ручаюсь, что через две минуты вы останетесь живыми. Двадцать минут назад по близости был бой, ждём новый, — такими словами, проверив паспорта, напутствует нас ополченец на одном из блокпостов между Макеевкой и Горловкой. Дорога здесь контролируется ополчением, однако значительная часть её находится под прицелом «укров».

О том, что в новостях в последнее время сильно занижают количество обстрелов в Донбассе, нам уже говорили местные жители.

Мы едем в прифронтовую Горловку, город полтора года находящийся между жизнью и смертью. Мы — это писатели и журналисты, сопровождающие гуманитарный груз, собранный читателями «Свободной прессы».

В этот пасмурный ноябрьский день мы проехали, по сути, всю усечённую, израненную, во многом разочаровавшуюся, но всё же живую Новороссию. Проехали от самых восточных её границ у КПП Изварино до прифронтовой Горловки на западе. По навигатору этот путь занимает около трёх часов. На самом деле мы ехали по разбитым гусеницами, снарядами, и просто колёсами дорогам Новороссии почти половину суток.

В темноте въезжаем в пустынную Горловку. Редкие фонари, тусклый свет окон в домах. Если соседняя Макеевка ещё производит впечатление практически обычного города, где на улицах довольно много машин и людей, то здесь — напряжение разлито в воздухе. Город словно притаился.

— Последние месяца два тихо было, — рассказывает разнорабочий Олег, с которым я познакомился в общежитии горловского Института иностранных языков, — и вот уже больше недели опять забахало. Когда уже это кончится?

Да, едва выйдя из машины, я услышал грохот орудийных выстрелов. Правда, в центр города пока снаряды не залетают. Но люди научены горьким опытом. Уже не раз было так, что вслед за стрельбой на окраинах, начинались «прилёты» в жилые кварталы. «Прилётами» здесь называют падающие на город снаряды и мины.

Редкий двор в Горловке не испытал свой «прилёт».

— В угол моего дома попал снаряд, — рассказывает местная жительница Виктория Полякова, — он летел по такой траектории, что — чуть левее, и угодило бы как раз в нашу квартиру. Каждый раз, когда начинается обстрел, мы с мамой прячемся в коридоре, хотя и понимаем, что при прямом попадании это никого не спасёт.

Что-то подобное могут рассказать тысячи горловчан. Только по официальной статистике, за два года обстрелов в городе погибло больше 140 человек. Из них 20 — дети.

В городе уже появился памятник «Невинным жертвам необъявленной войны». Рядом с ним всегда можно увидеть цветы и детские игрушки. Наиболее страшный для Горловки день, который навсегда останется в истории города и всего Донбасса, — 27 июля 2014 года. Жители прозвали его своим «Кровавым воскресением». Тогда от обстрелов украинских карателей погибло более 30 горожан. В том числе и Кристина Жук, которую называют теперь горловской Мадонной. Фотографию, на которой рядом лежат убитая мама и её совсем ещё маленькая дочка, легко можно найти в интернете. Она — лучший ответ тем, кто думает, что Донбасс сможет жить под властью тех, кто отдавал и продолжает отдавать приказ стрелять из орудий по мирным городам.

Жители Горловки давно привыкли к реалиям войны. И всё же горькое недоумение нет-нет, да проскользнёт в повседневных разговорах. Шок, который испытали они при первых обстрелах, останется в них навсегда. И снова воспринять Украину своим государством, мало кто из них готов.

Ещё один «памятник» преступлениям украинских силовиков — уничтоженный прямым попаданием храм Благовещения. Сейчас от него остался лишь угрюмый фундамент.

Другие разрушения жители Горловки стараются «залатать», чтобы не удручали глаз своим зияющим безобразием. Правда, некоторые горожане уже не спешат вставлять оконные стёкла взамен разбитых от взрывных волн. Поскольку делали это не раз. Поэтому в городе часто можно увидеть целые дома с затянутыми целлофаном оконными проёмами.

— Я считаю, что первые, кого надо награждать орденами Новороссии за мужество, это даже не ополченцы, а работники коммунальных служб, — говорит житель Горловки Иван Нечипорук. — Они много раз рисковали жизнями под обстрелами, чтобы в город возвращались свет и вода. Ведь без этих благ, которые мы почти не замечали прежде, город давно бы уже стал территорией гуманитарной катастрофы. Это теперь едва ли не самые уважаемые жители в городе — электромонтажники, слесари, дворники.

Кстати, характерный штрих — в Горловке до сих пор не работает ни одна шахта. Потому что украинские силовики в случае обострения обстановки первым делом бьют по коммуникациям. А так называемые шахты глубокого залегания в случае обесточивания представляют смертельную ловушку для шахтёров. Выбраться из них наружу почти невозможно.

Что называется, экономическая блокада Донбасса в действии.

Я уже упоминал о числе погибших от обстрелов мирных жителей. А от голода, по самым скромным прикидкам, погибло ещё больше — 200 с лишним горловчан. В основном, это одинокие пожилые горожане, которые месяцами не получали пенсий в 2014 году.

Сегодня система социальной поддержки в ДНР выстроена заново. Хоть, прямо скажем, и скудная она, эта поддержка. Пенсия в пять тысяч рублей (российские деньги в Донбассе всё больше вытесняют украинскую гривну), которую получают бывшие шахтёры, считается очень большой. В основном пенсионеры получают около двух тысяч рублей. Притом, что цены на продукты в городе уже приблизились к российским. А на отдельные товары, например, на детское питание, они даже выше, чем в Москве.

Правда, некоторые жители, у которых есть доброжелательно настроенные родные и знакомые на Украине, умудряются получать ещё и украинскую пенсию. (Глава ДНР Александр Захарченко, даже как-то высказался по этому поводу примерно в таком роде: получайте на здоровье, пусть у них там будет меньше денег на войну).

Однако большинство жителей Горловки живёт весьма скромно, а то и откровенно впроголодь. Поэтому около двух тонн продуктов и лекарств, собранных читателями «Свободной прессы» и доставленных в Донбасс при поддержке КПРФ, здесь очень ждали.

К слову сказать, крупные партии гуманитарной помощи часто не доходят до тех, кому эта помощь больше всего необходима. Поэтому в Центре первичной медико-санитарной помощи №?2 в Горловке, которому изначально взялась помогать «Свободная пресса», заранее был составлен список наиболее нуждающихся жителей. Это во многом стало возможным благодаря неравнодушию заместителя главврача ЦПМСП №?2 Валерии Леоновой. Всего помощь получили 55 пенсионеров, ветеранов Великой Отечественной войны, инвалидов, 59 детей из малообеспеченных семей. Кроме того, продуктовые наборы получили 79 работников культуры Горловки — библиотекари и сотрудники музея Миниатюрной книги имени В.А. Разумова.

Везде мы слышали слова благодарности. Часто люди говорили их со слезами на глазах. Слишком тяжело горловчанам дались эти полтора года войны, слишком устали они жить в состоянии постоянного ожидания новых обстрелов, лишений, страха, что их «сдадут» Украине (вот и во время нашего пребывания в Горловке возникли тревожные слухи о том, что город вот-вот захватят украинские силовики).

Уезжал я из Горловки с тяжёлым сердцем от того, что помочь удалось всё-таки немногим. Вспоминались голодные взгляды стариков, которые наблюдали, как мы разгружаем и фасуем гуманитарную помощь на улице. Немного утешала только одна мысль, что, возможно, важнее материальной, была моральная поддержка. Горловчане сами не раз говорили об этом. По сути, им, жителям Донбасса, сегодня больше не на что надеяться, кроме как на неравнодушие россиян.

Нюрнберг, Бандера и возмездие

Как военный преступник стал «Героем Украины»

Владимир Тучков

http://svpressa.ru/war21/article/136462/

20 ноября 1945 года, 70 лет назад, в 10 часов утра в Нюрнберге начал работу Международный военный трибунал, пред которым предстали нацистские преступники, ввергнувшие мир в самую кровопролитную в истории человечества войну. 12 из них были приговорены к смертной казни через повешение: Герман Геринг, Фриц Заукель, Артур Зейсс-Инкварт, Альфред Йодль, Иоахим фон Риббентроп, Вильгельм Кейтель, Эрнст Кальтербрунер, Альфред Розенберг, Ганс Франк, Вильгельм Фрик, Юлиус Штрейхер, Мартин Борман (заочно).

Троих приговорили к пожизненному заключению, двоих — к 20-летнему и по одному к 15-и и 10-летнему заключениям. Трое были оправданы.

С тех пор прошло почти 70 лет. Появились умники, которые культивируют новый подход к изучению исторических документов: чтение между строк протоколов заседаний трибунала. После чего предлагаются собственные трактовки и делаются выводы, которые пытаются оспорить неоспоримое.

К таковым относятся украинские историки националистической ориентации. В прошлом году, вооружившись такого рода «исследованиями», представитель Украины при ООНЮрий Сергеев заявил с высокой трибуны, что «Герой Украины» Степан Бандеране был военным преступником. Потому что Нюрнбергский трибунал его не осудил. Что незамедлительно вызвало ликование как в стане украинских националистов и им симпатизирующих, так и среди русскоязычных поклонников украинского переворота, который освободил «соседний народ, страдавший под пятой Москвы».

Риббентроп приказал истреблять евреев и поляков

Начнем с того, что на скамье подсудимых в Нюрнберге не было многих, кого следовало незамедлительно вздернуть на виселице.

Не было Ивана Демьянюка, не было Клауса Барбье, не было Вильгельма Шубера, не было Густава Зорге, не было Романа Шухевича, не было Степана Бандеры, не было десятков тысяч садистов и головорезов, повинных в смерти миллионов мирных жителей. Большинства из этих десятков тысяч не было даже заочно, как было с Борманом на Нюрнбергском процессе.

Дело в том, что Международный трибунал решал глобальную задачу по юридической оценке нацизма и привлечению к уголовной ответственности главных виновников мировой бойни. Таковых, как было сказано выше, оказалось 19, с позволения сказать, человек. Бандера был мелкой сошкой, точнее — шакалом в стае волков. Что, тем не менее, не помешало боевикам его преступной организации оставить после себя горы трупов ни в чем не повинных людей. Однако это вовсе не означает, что на него и его организацию не распространяются осуждающие формулировки трибунала.

Трибунал признал преступным весь руководящий состав Национал-социалистической немецкой рабочей партии, а также такие организации как СС («Отряды охраны»), СД («Служба безопасности»), СА (штурмовые отряды), гестапо («тайная государственная полиция»).

На первый взгляд, созданные на базе возглавляемой Бандерой организации украинских националистов (практически — нацистов) ОУН-УПА* карательных батальонов «Нахтигаль» и «Роланд», не имеют отношения к вышеперечисленным организациям гитлеровской Германии. Они имели отношение к Вермахту, то есть к германской армии.

Однако тут существуют два любопытных момента. Переговоры о создании батальонов Бандера проводил с шефом Абвера (разведки) Канарисом. Однако Абвер контролировался не только верховным командованием Вермахта, но и Главным управлением имперской безопасности. А имперская безопасность — это уже и преступная СД.

Более того, распоряжение о создании украинских батальонов было дано непосредственно Риббентропом, повешенным в 1946 году по приговору трибунала. Он дал указание начальнику генерального штаба Кейтелю о «необходимости связаться украинскими националистами, с которыми разведка имела уже соответствующий контакт в военном отношении, для того чтобы вызвать повстанческое движение в Польше, которое бы имело следствием истребление поляков и евреев в Польше».

Необходимо принять во внимание, что Нюрнбергский трибунал, судил верховное руководство Германии. И признал преступными германские организации. Что же касается организаций, действующих в других странах, то в расчет они не принимались. Трибунал решил, что «на местах» должны работать свои, национальные, трибуналы. В связи с чем выигравшие войну державы — СССР, США, Великобритания, Франция — в 1946 году начали проводить в своих оккупационных зонах «локальные» трибуналы. Наиболее энергично тут действовали американцы: они провели 12 процессов, на которых судили 185 человек. Впоследствии национальные трибуналы начали разворачиваться и в целом ряде других стран, желавших раз и навсегда покончить с тяжелым историческим наследием.

И по духу, и по букве закона

Нюрнбергский трибунал в полной мере юридически вооружил национальные трибуналы. О чем, например, свидетельствует статья 10 его Устава: «Если Трибунал признает ту или иную группу или организацию преступной, компетентные национальные власти каждой из Подписавшихся Сторон имеют право привлекать к суду национальных, военных или оккупационных трибуналов за принадлежность к этой группе или организации. В этих случаях преступный характер группы или организации считается доказанным и не может подвергаться оспариванию».

К Бандере она напрямую как бы не относится. Как было сказано выше, он имеет лишь косвенное отношение и к СД, и к Риббентопу.

Но статья 6 все ставит на свои места. В ней говорится, на основании чего подсудимый может быть признан военным преступником. К Бандере напрямую относятся 2 пункта этой статьи:

«b) военные преступления, а именно: нарушения законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

c) преступления против человечества, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.

Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении или в осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами в целях осуществления такого плана".

И, наконец, статья 5 гласит о том, что все положения данного Устава должны неукоснительно соблюдаться национальными трибуналами:

«В случае необходимости и в зависимости от количества требующих рассмотрения дел могут быть учреждены другие трибуналы; порядок учреждения, функции и процедура каждого из трибуналов будут тождественны и будут регулироваться настоящим Уставом».

К сожалению, в Советском Союзе не существовало практики заочных судов. Поэтому приговор Бандере не вынесен.

Но вот, исходя из этих положений Устава, Бандеру невозможно не признать военным преступником. Он был и идейным вдохновителем и разжигателем украинского национализма, и главным создателем его преступных организаций. Доказательством этого являются многочисленные документы, которые, смело можно сказать, сочатся кровью десятков тысяч безвинных жертв. Иначе как геноцидом назвать злодеяния УПА невозможно.

Массовому истреблению подвергались поляки, евреи, цыгане, чехи, русские, лояльные к советской власти украинцы. Причем, все — от грудных детей до глубоких стариков. Существует список из 135 пунктов способов зверских убийств мирных жителей, применявшихся бандеровцами. Он составлен польским историком Александром Карманом. Вот один из них, далеко не самый страшный: вырезание плода у беременной женщины и запихивание в живот кролика.

По различным оценкам, от рук бандеровцев за полтора десятилетия погибли от 150 тыс. до 250 тыс. мирных жителей. Большую их часть зверски замучили во время этнических чисток. А британский историк Норман Дэвис, которого сложно заподозрить в предвзятости, утверждает, что одних лишь поляков убили от 100 тыс. до 500 тыс.

Так что двух мнений относительно преступности Бандеры и его организации быть не может. Однако современные украинские националисты и обыватели, одурманенные россказнями о «героических отцах и дедах, положивших жизни за свободу», понять этого не способны.

Ну, и, наконец, еще об одной лжи. Бандеровцы якобы сражались против гитлеровской армии. Ее разоблачили немецкие историки. Союз советских офицеров в прошлом году направил Ангеле Меркель запрос о потерях гитлеровской армии от действий ОУН-УПА. Она переадресовала запрос в Исследовательское учреждение военной истории в Потсдаме и в Военно-исторический научно-исследовательский институт Мюнхена. Из обоих мест пришел одинаковый ответ: такие данные отсутствуют.

* В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры». Их деятельность на территории России запрещена.