Невосполнимые утраты. Почему кладбища растут быстрее городов. Мечта о том, чтобы поскорее прихлопнуть бесплатное здравоохранение в стране, уже почти не скрывается кремлёвским начальством. ВРАЧЕЙ НЕ ХВАТАЕТ? ВРАЧЕЙ СОКРАЩАЮТ!

 

Невосполнимые утраты

http://gazeta-pravda.ru/

Почему кладбища растут быстрее городов

Мечта о том, чтобы поскорее прихлопнуть бесплатное здравоохранение в стране, уже почти не скрывается кремлёвским начальством, что ярко проявилось на недавно прошедшем с участием В. Путина форуме Общероссийского народного фронта, посвящённом проблемам медицины (см. «Правда», № 101). Несколько остужают пыл горе-реформаторов показатели смертности в 2015 году: она выросла в первом полугодии на 2,3%. Каковы реальные масштабы и в чём причина невосполнимых утрат, которые наше общество несёт из-за преждевременных смертей? — об этом мы беседуем с Юрием Михайловичем КОМАРОВЫМ, доктором медицинских наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, членом Бюро Исполкома Пироговского движения врачей.

— НА ПРОТЯЖЕНИИ последних двух десятилетий Россия несёт значительные демографические и социально-экономические потери, обусловленные высокой смертностью и болезненностью населения в трудоспособном возрасте, что оказывает значительное влияние не только на продолжительность жизни населения, но и на обеспеченность общества рабочей силой, демографическую нагрузку, производственную сферу и благосостояние населения.

Поскольку в государственной и международной статистике смертности присутствуют несколько сотен причин смерти, для анализа основных особенностей смертности выделяются три укрупнённые группы причин: «Инфекционные заболевания, болезни беременных и новорождённых, а также расстройства питания» (группа 1), «Неинфекционные заболевания» (группа 2), «Травмы, отравления и другие внешние причины» (группа 3). Смертность в России в 1990 году была значительно ниже нынешней. Если рассматривать все возрасты в целом, то в 2010 году количество умерших от всех причин по сравнению с 1990 годом увеличилось на 20%. Важно отметить, что количество умерших из группы 3 повысилось на 7%, а из группы 2 — на 18%. Наибольший же рост количества умерших — на 64% (!) — произошёл по причинам из группы 1.

— Иными словами, наибольший рост смертей — не из-за травм и внешних причин, а из-за болезней. То есть этих людей можно было вылечить, спасти, но не спасли.

— Именно так. Самое прискорбное, что исключительно неблагоприятная ситуация сложилась в наиболее активных возрастах — от 20 до 59 лет, причём для возраста 45—49 лет количество умерших увеличилось в 2,1 раза. Наибольший рост смертности в возрастах 25—49 лет (в 4—5 раз) произошёл именно по причинам, входящим в группу 1, то есть не от травм и других внешних причин и не от сердечно-сосудистых заболеваний и новообразований, а от заболеваний, которые рассматриваются Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) как характерные преимущественно для слаборазвитых и развивающихся стран. В настоящее время ВОЗ полагает, что снижение смертности в этой группе свидетельствует о позитивных изменениях в социально-экономическом развитии страны и в системе охраны здоровья населения. К сожалению, в нашей стране фиксируется обратная тенденция.

Ещё в одной возрастной группе (70—74 лет) за прошедшие годы произошёл почти двукратный рост количества умерших от всех причин.

— Выходит, статистика Росстата, которая демонстрирует незначительные (в пределах десятых долей процента в течение полугодия — года) колебания показателей смертности, лишь камуфлирует жестокую реальность?

— Для специалистов очевидно, что смертность в стране не уменьшается, как того хотелось бы минздраву РФ, а, напротив, растёт и уже превысила 14 случаев на 1000 человек населения. И это при том, что ещё в 1960-е годы этот коэффициент был почти в два раза ниже. Ситуация стала ухудшаться с начала 1990-х годов, когда произошли кардинальные изменения социально-экономических условий жизни в сторону ухудшения. Население подвергается беспрестанным стрессам, начались деструктивные изменения в здравоохранении. Сейчас в городах ежегодно умирают порядка 1,4 миллиона человек, на селе — около 0,6 миллиона, а в целом — почти 2 миллиона. В текущем году, судя по уже опубликованной полугодовой статистике смертности, уйдут из жизни более 2 миллионов человек. Если ничего не менять и продолжать ранее начатую политику, то уже через три года количество избыточных случаев смерти, которые могут быть предотвращены, достигнет 600 тысяч. А запланированное на 2018 год минздравом РФ снижение коэффициента смертности до 11,8%, судя по дальнейшему сокращению объёмов и доступности медицинской помощи, достигнуто не будет. Рост смертности населения Российской Федерации, наблюдающийся в 2015 году, является результатом не случайных колебаний, а происходит вследствие системных ошибок руководства отрасли здравоохранения. Ни высокая рождаемость, ни мигранты не спасут нас от депопуляции, поскольку доля высокой смертности в этом процессе составляет 65%, а на низкую рождаемость приходится всего 35%.

Основные причины роста смертности обусловлены серьёзными просчётами, вредной для населения политикой в сфере здравоохранения, проводимой в последние годы, что обусловлено некомпетентностью руководящих клиницистов в сфере общественного здоровья и здравоохранения и, соответственно, в организации системы охраны здоровья и территориальной организации медицинской помощи. Об этом свидетельствуют стандартизованные показатели смертности, устраняющие влияние возрастного фактора. В росте смертности от ряда острых заболеваний (острых респираторных инфекций, гриппа, пневмонии и их осложнений и др.) при отсутствии превышений среднестатистических сезонных уровней и их эпидемиологических порогов, в росте внутрибольничной летальности в большинстве регионов страны и росте смертности на дому (после выписки) никак не проявляются возрастные особенности, хотя минздрав РФ неуклюже пытается доказать обратное. Например, чиновники объясняют рост больничной летальности якобы более тяжёлым контингентом больных. Однако без стандартизации госпитализированных по степени тяжести и учёта смертности на дому после выписки в это поверить невозможно.

— Но ведь, приняв к реализации национальный проект «Здоровье», государство стало больше уделять внимания здравоохранению: на модернизацию здравоохранения впервые были выделены огромные деньги (629 млрд. рублей, в том числе 460 млрд. на 2 года за счёт повышения ставки ОМС на 2,1%).

— Да, но это не привело к столь же заметному улучшению здоровья, поскольку проект был ориентирован на оказание медицинской помощи, а не на улучшение здоровья граждан. После реализации проекта в больницах люди стали умирать чаще (в 1,3 раза), хотя ожидался противоположный результат. К тому же уровень госпитализации в стране не соответствует потребностям и неуклонно снижается. Значительные территориальные различия в стоимости отдельных видов медицинской помощи (в несколько раз) говорят об отсутствии единой политики в сфере здравоохранения страны. Ухудшает ситуацию и снижающаяся доля расходов на здравоохранение в ВВП, в то время как затратность медицинской помощи непрерывно возрастает. Вместо рекомендуемого ВОЗ (и вполне для нас достижимого) уровня государственных расходов на здравоохранение в размере 7% ВВП, у нас они составляют менее 3%. Ещё 1,5% ВВП здравоохранение получает в качестве платежей из личных средств граждан. Однако и эти деньги расходуются неэкономно: стоимость приобретаемого в России медицинского оборудования и лекарств может в три раза превышать среднеевропейский уровень.

— Что вы имеете в виду, когда говорите о серьёзных просчётах и ошибках руководства здравоохранения?

— Они обусловлены, главным образом, негласным переводом здравоохранения из социальной сферы в экономическую. В результате значительно выросли объёмы платных медицинских услуг (за год почти на 25%), многие из которых насильственно заменяют бесплатные, содержащиеся в так называемой Программе госгарантий. Декларированная Конституцией России бесплатность медицинской помощи фактически таковой уже не является, и затраты населения постоянно растут: ныне больные тратят на лекарства в два раза больше, чем фонд ОМС и госбюджет вместе взятые. А с учётом того, что до 70% наших граждан являются в той или иной степени неплатёжеспособными, доступность медицинской помощи с каждым годом снижается. По данным Счётной палаты, за лечение в стационарах вынуждены платить 50% пациентов, 30% — за медицинскую помощь в поликлиниках, 65% — за стоматологическую помощь.

Возмутительно, что объём платных услуг непрерывно растёт в том числе в тех учреждениях, которые оснащены новым оборудованием за государственный счёт, то есть на средства налогоплательщиков. В некоторых медицинских учреждениях доля платных больных достигает 85%, особенно это заметно в Москве. При этом основными потребителями медицинской помощи остаются малоимущие слои населения: дети, хронические больные и пожилые (более 80% бесплатных медицинских услуг приходится на пенсионеров и детей). Только за год плата пациентов за лабораторные анализы возросла на 25%, а дефицит системы ОМС составил 55 млрд. рублей.

Всё чаще и чаще наблюдается чисто потребительское отношение к больным со стороны врачей, что приближает нас к американской системе «бизнеса на болезнях», когда, по образному выражению самих американцев, задача состоит в переводе острой боли в хроническую. И это исходит не снизу, не от врачей и медсестёр, а сверху — от медчиновников.

— Значительному снижению доступности помощи (и, соответственно, росту смертности) способствовали ликвидация огромного количества медицинских учреждений и укрупнение некоторых из них, о чём «Правда» неоднократно писала. Наиболее высокие показатели смертности в средних и пожилых возрастах отмечаются в малых населённых пунктах. Резкое снижение доступности медицинской помощи ведёт к недовольству пациентов и населения и является причиной роста смертности. Неужели же минздрав не понимает пагубность проводимой им политики?

— Не знаю даже, как вам ответить на этот вопрос. Возникает впечатление, что по системе российского здравоохранения прошёл Мамай. Чиновники минздрава действуют так, как будто в здравоохранении первостепенную роль играют экономическая выгода и деньги, а не разумная целесообразность, основанная на потребностях населения в различных видах медицинской помощи. Тем более что эти потребности уже свыше 30 лет не определялись, поскольку соответствующие научные разработки минздрав РФ не заказывал. В результате и программы госгарантий, и программы ОМС не имеют достаточного научного обоснования.

В малых и отдалённых населённых пунктах минздрав планирует обучить жителей оказанию первой (домедицинской) помощи, что возвращает нас в средние века. Практически полностью ликвидированы выездные формы оказания медико-консультативной помощи. Самые высокие темпы вымирания, когда смертность превышает рождаемость, а миграция не спасает, отмечались в Центральной и Северо-Западной России (Псковская, Новгородская, Тверская, Тульская и другие области). Помимо обозначенных территорий высокая смертность зафиксирована также в Курской, Ивановской, Липецкой и Тамбовской областях. Рост смертности наблюдается в Ямало-Ненецком АО (на 11,8%), в Костромской области (на 9,8%), в Карелии (на 8,7%), а также в Архангельской, Ленинградской, Пензенской, Омской, Липецкой, Тюменской и Сахалинской областях — то есть именно там, где за последнее время ликвидированы многие поликлиники и больницы, сокращено количество больничных коек. В связи с огромными расстояниями, особенностями природных условий, состоянием дорог и возможностями транспортных сообщений население этих мест фактически лишено возможности получить хоть какую-либо медицинскую помощь даже за деньги. Запустение этих поселений начиналось с ликвидации рабочих мест, закрытия больниц и школ, выполняющих в том числе функции очагов культуры и представительства власти на местах.

А чиновнику — всё как с гуся вода! Статистические показатели заболеваемости у нас регистрируются по количеству обращений к врачу, поэтому снижение доступности медицины ведёт к снижению регистраций заболеваний. Если в районе не будет, скажем, окулиста, то как бы не будет и глазных больных. Так что вскоре минздрав сможет с пафосом отрапортовать о том, что наши селяне — самые здоровые люди в мире. Больным в деревнях всё чаще придётся заниматься самолечением, прибегать к знахарству и колдовству. А нашим беременным женщинам на селе придётся скоро привыкать рожать в поле, перекусывая зубами пуповину новорождённому младенцу. Кстати, по наблюдениям профессора П.А. Воробьёва, за Уралом участились случаи, когда покойников хоронят без официальной регистрации смерти, чтобы не везти тело умершего за десятки километров до ближайшего медицинского учреждения. Вот так, глядишь, и смертность у нас уменьшится.

Идея минздрава оснастить каждую избу системами телемедицины без медработников просится на страницы журнала «Крокодил». Столь же нелепы рекламируемые рейтинги городов по оперативности скорой медицинской помощи (т.е. по срокам «доезда», а не по результатам вызова). Интересно знать, с какого дуба они — все эти чиновники — свалились на нашу голову? Ведь, по данным минздрава, на селе у нас всё замечательно!

— Минздравы российский и московский то и дело рапортуют о том, что высокотехнологичной медицинской помощи всё больше и она всё лучше. Мэр Москвы, президент России регулярно позируют перед телекамерами на фоне томографов и перинатальных центров…

— Это пиар во время чумы. Более нерационального расходования государственных средств, чем вбухивание денег в тыловые медицинские учреждения (специализированные, перинатальные и другие центры), трудно себе представить. Во всём мире вектор развития здравоохранения направлен в прямо противоположную сторону: задача не в том, чтобы обеспечить тяжелобольных дорогостоящими высокими технологиями, а в том, чтобы выявлять заболевания на ранних стадиях, немедленно начинать их лечить — именно такой подход ведёт к снижению смертности. Что касается высокотехнологичных средств лечения, то при нормальной организации этапной медицинской помощи в них нуждаются не более 1% всех пациентов. Все разговоры о качестве пока следует отложить на потом, так как главная проблема сейчас — это снижение доступности медицинской помощи.

— Однажды вы сказали, что у вас сложилось впечатление, будто умышленно или непреднамеренно минздрав РФ скрывает от руководства страны существующие проблемы в здоровье и реальное положение дел в здравоохранении. А может, руководство страны слышит от чиновников только то, что хочет слышать?

— Если так, то это большая беда. Ведь должно быть понимание того, что здравоохранение — это система социального выравнивания, особенно при остро выраженной поляризации общества по доходам и возможностям, поскольку перед лицом болезни и смерти все абсолютно равны, и что здравоохранение должно служить пациентам, а не наоборот. Сегодня в Москве при множестве формальностей (заполнение множества форм, справок, документов) врачи могут позволить себе затрачивать на приём одного больного порядка 10 минут — таковы требования минздрава. Этого времени бывает достаточно лишь для того, чтобы пациент разделся (если это нужно) и оделся. Врачей просто вынуждают формально относиться к своим обязанностям. Конечно, в последние десятилетия, когда здравоохранение стало переходить на коммерческие рельсы, появилось немало врачей с чисто потребительским и безразличным отношением к пациентам. Но подавляющее большинство медиков с честью выполняют свой профессиональный долг, хотя результаты их труда нивелируются дефектами в организации медицинской помощи. Так что в росте смертности в целом виновны не врачи и медсёстры, а чиновники от медицины, проводимая ими политика.

Не хватает врачей, а во многих местах их вовсе нет, тем не менее минздрав РФ издаёт распоряжение о мониторинге рабочего дня врача! Невероятно, но для контроля записи на приём к врачу правительство Москвы наняло 50 аналитиков, чтобы они регистрировали приписки в посещаемости. А приписки в периодических профилактических осмотрах (они достигают 70%), которые выдаются за диспансеризацию, никого не волнуют, так как в них заинтересованы и врачи, и их руководители.

— Идеологи «оптимизации» говорят о том, что их задача — заставить медучреждения конкурировать между собой в целях повышения качества медицинского обслуживания…

— Не только в малых, но и в средних городах невозможно организовать конкуренцию медицинских учреждений, так как их немного осталось после ликвидации. Вопреки интересам народа и государства в больших городах (например, в Москве) произвели объединение и укрупнение медицинских учреждений, что сопровождалось значительным и неоправданным сокращением медперсонала. И уже есть первые результаты социологических исследований, которые свидетельствуют о серьёзном снижении доступности медицинской помощи в городах-миллионниках.

— Говорят, что в минздраве нет специалистов по организации медицинской помощи…

— Действительно, там в основном клиницисты и экспериментаторы, что усугубляет ситуацию: они не понимают элементарных вещей. К примеру, они не понимают, что оценивать работу врачей и медучреждений по количеству оказанных услуг и числу пролеченных больных, не учитывая результаты такого лечения, — всё равно что судить о добросовестности пожарной службы по количеству выездов на пожары. Также не имеют какого-либо обоснования непродуктивные попытки разделить пациентов поликлиник на серьёзно больных и относительно «здоровых больных» — чем занимаются чиновники от медицины, дабы нарисовать радужную статистику результатов своей работы. Вызывает большие сомнения правильность понимания государственно-частного партнёрства в здравоохранении. Скажем, развитие частных, хорошо оснащённых клиник с предупредительно-вежливым персоналом следует приветствовать. Однако нельзя забывать, что такие клиники могут обеспечить не более 10% всего объёма медицинской помощи и их приоритетное развитие не влияет на общее состояние здравоохранения и показатели смертности в стране.

— А стоимость лекарств, а низкая квалификация врачей?..

— Неудовлетворительное финансирование лекарственных средств — ещё одна из причин роста смертности. Например, принято считать, что на лекарства для онкобольных необходимо выделять в среднем не менее 10 евро на одного жителя в год (в США тратят в 4 раза больше, в Канаде — в 3 раза, во Франции — в 2,2 раза). У нас же в России для этих целей выделяются средства в 2,5 раза меньше указанного порогового уровня. Да и в целом приобретение лекарств является ощутимым ударом для бюджета 77% семей, а 69% населения (среди них немало серьёзно больных людей) и вовсе отказываются от приобретения нужных лекарств из-за их дороговизны.

По неофициальным экспертным данным, в России (у нас такая статистика не ведётся) от врачебных ошибок ежегодно погибают до 50 тысяч пациентов. Столь удручающая цифра не просто говорит, а кричит о том, что с подготовкой врачей надо что-то срочно делать! В противном случае смертность будет продолжать расти.

Меры, которые позволят остановить вал неоправданных смертей, хорошо известны: специалисты, в том числе я, неоднократно обращались с соответствующими предложениями к высшим чиновникам минздрава. Но там не хотят ничего слышать, ничего не хотят менять.

(Материал подготовлен при участии С.П. Ермакова, профессора, доктора экономических наук, главного научного сотрудника ИСЭПН РАН).

Беседу вёл Александр ДЬЯЧЕНКО

 

ВРАЧЕЙ НЕ ХВАТАЕТ? ВРАЧЕЙ СОКРАЩАЮТ!

80% сокращаемых медработников не получают предложений о трудоустройстве при увольнении

О кадровых сокращениях в своих учреждениях в ходе оптимизации здравоохранения в 2014—2015 годах заявили более половины медицинских работников, причём почти в 80% случаев увольняемым не предлагается никакой альтернативы, свидетельствуют данные опроса фонда «Здоровье».

— ГОСУДАРСТВЕННОЕ здравоохранение потеряло в ходе оптимизации 90 тысяч работников, в том числе в 2014 году — 19 тысяч врачей клинических специальностей. Восполнить эти потери удастся нескоро. Тех же, кто уже имеет наработанный опыт, сегодня «оптимизируют», в большинстве случаев не предлагая достойной альтернативы, говорят нам сами медработники, — заявил директор Фонда независимого мониторинга «Здоровье», член Общественной палаты России и Общества врачей России Эдуард Гаврилов.

Летом текущего года фонд «Здоровье» провёл с помощью мобильного приложения «Справочник врача» опрос, в котором приняли участие 5,2 тысячи медработников из 41 российского региона, в том числе 4,6 тысячи врачей и 596 представителей среднего медицинского звена. 52,7% респондентов ответили утвердительно на вопрос о планируемом или уже происшедшем сокращении персонала по месту их работы. При этом 20,5% медработников заявили, что увольнения прошли в 2014 году, а ещё более 34,6% рассказали о планируемой или состоявшейся кадровой оптимизации в 2015 году (в ходе аналогичного опроса в ноябре—декабре 2014 года сокращений персонала в своих учреждениях ожидали 40% медработников из 3,3 тысячи опрошенных в 40 регионах).

Чаще всего о состоявшейся или планируемой кадровой оптимизации летом этого года сообщали работники медицинских стационаров (58%). Ответы сотрудников поликлиник и «Скорой помощи» практически сопоставимы: 48% и 49% соответственно заявили о сокращениях.

В случае увольнения большинство респондентов собираются устроиться в другую государственную медицинскую организацию (39%) либо уйти на работу в коммерческую клинику (28,5%). Оставить профессию и сменить сферу деятельности готовы 16% опрошенных. Причём принять такое кардинальное решение в большей степени готовы работники «Скорой помощи» — они сообщали о подобных намерениях в 24% случаев. Готовность реализоваться вне медицинской отрасли выразили примерно 16% врачей-специалистов. Ещё 10% медработников готовы ради сохранения в профессии ехать в другой регион.

— По свидетельству респондентов, почти в 80% случаев сокращаемым медикам не предлагают трудоустроиться на равноценную должность в другой медицинской организации либо пройти переобучение по иной медицинской специальности. Минздрав России громко заявлял в конце 2014 года, что совместный проект с крупным рекрутинговым агентством поможет сокращаемым в поиске работы, однако люди этой поддержки не чувствуют, — говорит Эдуард Гаврилов.

Анализируя результаты опроса по регионам, эксперты фонда «Здоровье» отметили, что самые массовые сокращения наблюдаются в Москве, Кировской области, Удмуртии, Тверской и Пензенской областях, где о планируемых или прошедших увольнениях сообщили 77%, 71,6%, 71,3%, 65,4%, 64,2% опрошенных врачей соответственно.

 

О том, что руководство учреждений не предлагает альтернативную работу или переобучение, заявили более 85% медработников в Красноярском крае, Чувашии, Ленинградской, Новгородской и Саратовской областях.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.