Время бедного человека. Татьяна Шабаева об истинных ценностях и дифиците солидарности. Мы сегодня добровольно соглашаемся на большее неравенство (разницу в доходах), чем граждане Великобритании, Германии, Франции

 

Время бедного человека. Татьяна Шабаева об истинных ценностях и дифиците солидарности

Татьяна Шабаева

http://moskprf.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=18809:bre...

l 129113Что такое бедность? Если принять точку зрения государства, это — жизнь на доходы ниже установленного государством прожиточного минимума. В регионах России разный прожиточный минимум, и бедность там считается по-разному. Таких бедных — официально признанных, бедных по доходам — в России относительно немного, около 14%. Но есть большое количество людей, учесть которых намного сложнее, — людей, чьи доходы в пересчёте на каждого члена семьи могут быть выше прожиточного минимума, но они еле сводят концы с концами. По разным причинам, которые для них очень обременительны. Скажем, в их семье кто-то серьёзно болен, и много денег уходит на лекарства. Или они вынуждены арендовать жильё. Или выплачивать большой долг. Объективно — эти люди бедны. В России их примерно треть. Наконец, есть способ подсчёта, который у нас используют реже: бедными считаются люди, у которых более половины семейного бюджета уходит на еду. Таких в России — до 40%.

Допустимо вести речь о новом качестве бедности, потому что за последние десять-пятнадцать лет произошли важные сдвиги и в психологии самих бедных, и в отношении к ним. Если в советское время все, за малым исключением, были примерно равны (и никто не был совсем уж за чертой), если в девяностые ни у кого не было сомнений в том, что в повальной бедности граждан виновато государство, а значит, быть бедным было не стыдно, — то сейчас, при некотором повышении среднего уровня жизни, к бедным всё чаще относятся настороженно, с сомнением, предполагая, что в них самих может быть некий порок, который помешал выбиться из бедности. Так ли это?

Госдума рассмотрит вопрос о введении прогрессивной налоговой шкалы для физических лиц
В девяностые годы довольно распространённым явлением была мимикрия под бедность. Люди, которые могли себе позволить хорошие, дорогие вещи, порой стеснялись — или опасались — демонстрировать это своим бедным соседям. К нынешнему времени положение изменилось с точностью до наоборот: стыдно быть бедным — или, вернее: стыдно бедным выглядеть. Бедные, чьих доходов едва хватает на оплату услуг ЖКХ, питание и самую необходимую одежду, берут кредиты, залезают в долги, чтобы купить товары длительного пользования — в последнее время это всё чаще смартфоны, фотоаппараты, видеокамеры — то, что можно продемонстрировать окружающим и тем самым указать на свой всё ещё «приличный» социальный статус. С точки зрения психологии, это компенсаторное потребление — защитная реакция, особенно для бедной молодёжи, попытка удержаться на поверхности. Менее понятна крайняя безответственность банков, предлагающих такие «лёгкие» кредиты, «быстрые деньги» людям, которые не зарабатывают и на прожиточный минимум, — сегодня в России из этой группы имеет кредит каждый пятый гражданин. Компенсаторное потребление есть не только в России — это частая болезнь бедных, с их точки зрения такое поведение даже разумно: «Если увидят, что я могу позволить себе недешёвые вещи, — поймут, что я не нищий, что со мной можно иметь дело». А вот провоцирующее поведение тех банков, которые предлагают кредиты всем и каждому, хотя должны понимать, что тяжесть выплаты долгов бедных, вероятнее всего, ляжет на плечи добросовестных заёмщиков, — это уже черта нашей специфической современности.

Потребление «чтобы быть как все» практически не имеет верхнего предела. Если бедные залезают в долги, чтобы купить «со скидкой» быстро устаревающую модель смартфона или планшета, чтобы отпраздновать «шикарную» свадьбу, то небедные добровольно становятся бедными, потому что стремятся приобретать только «брендовые» вещи, машинам отечественной сборки предпочитают статусные иномарки, питаются вне дома, каждодневно оставляя в ресторане по тысяче рублей. Деньги вроде бы есть — но они утекают водой сквозь пальцы, и столичный офисный работник, зарабатывающий в четыре раза больше, чем учитель в провинции, искренне считает, что ему не хватает на жизнь.

Есть в этом и ложное желание жить «как белые люди», «как в Европе» — притом что представление о жизни «как в Европе» у многих наших людей по-прежнему самое смутное. Когда писательница Светлана Алексиевич назвала свою книгу о позднесоветском периоде «Время сэконд-хенд», она этим хотела подчеркнуть вторичность, потрёпанность, неэстетичность советского житья. Однако в западных странах слово сэконд-хенд вызывает совсем другие ассоциации: это разумно, экологично, ответственно. Одеваться в сэконд-хенде — значит продлевать жизнь вещей, не бросать деньги на ветер. И если у нас ироничное отношение к отечественному автомобилю стало общим местом («ведро с болтами»), то главное, что до сих пор спасает американский автопром, по соотношению цена/качество проигрывающий и японскому, и германскому, - это желание американцев продавать и покупать своё.

Но мы, рассуждая о бедности ложной, искусственной, ушли от бедности невымышленной, — а ведь таких людей в России от четверти до трети. В последние годы ослабли их связи с землёй. Если в прежние времена бедные отчасти компенсировали свою бедность, кормясь с огорода, то сегодня таких людей стало заметно меньше, и чаще всего потому, что земля, дача была их ресурсом, который они теперь уже продали. А это, в свою очередь, значит, что их положение стало ещё более уязвимым. Кроме того, российские бедные пассивны: так, официально признанным бедным полагаются компенсации на оплату услуг ЖКХ — но российские бедные часто не желают добиваться от государства этой субсидии, особенно в сельской местности, где для этого надо неоднократно съездить в райцентр в рабочее время, а потом ещё и не раз её переоформить. Вообще, в России многие социальные выплаты слишком ничтожны, чтобы у бедных был стимул вступать в контакт с бюрократическими учреждениями для их оформления.

Говоря о причинах, которые могут даже и вполне обеспеченных людей превратить в бедных, нельзя не упомянуть о пристрастии к алкоголю или наркотикам. Сегодня в России растёт число людей, которые считают, что именно дурные пристрастия (а также простая лень) являются основной причиной бедности, а потому сочувствовать бедным не нужно или нужно только избирательно. Очень часто можно услышать примерно следующее: «У меня двое знакомых зарабатывают одни и те же деньги. Один — нормальный непьющий мужик, ему хватает, а второй — всё пропивает, даже детей одеть-обуть не на что». Не становится достаточным контрдоводом и то, что некоторые из опустившихся людей пережили несчастье: потерю близких, инвалидность, закрытие предприятия, где работали много лет. Ведь несчастья так или иначе настигают всех, но не всех ломают — пожалуй, слабые сами виноваты? Безусловно, такие случаи нередки, и сочувствовать лодырям и пьяницам, которые не желают стать хозяевами собственной судьбы, очень трудно. Но, увы, если им не сочувствовать — это всё равно ничему не поможет. Пусть даже они бедны по собственной вине — объективно, они (вдобавок члены их семьи) всё равно бедны. И при отсутствии у государства и общества внятного видения их проблем, масса бедных будет расти.

Расти она будет ещё и потому, что бедные — в том числе не имеющие осуждаемых обществом привычек — всё меньше готовы вкладывать в собственное развитие и развитие своих детей. Даже в крупных городах, где много способов бесплатного самообразования — можно посещать публичные лекции, хорошие библиотеки — бедные предпочитают в часы досуга оставаться дома и смотреть телевизор или «просто отдыхать». Проведя в бедности более трёх лет (хроническая бедность), они не верят в возможность выбраться из этого состояния, не верят, что это возможно для их детей. Из этого следует, что бедность будет усугубляться и воспроизводиться в следующем поколении. И противоречия между бедными и небедными обострятся.

Почему национальная валюта может подешеветь до 75 рублей за доллар до конца года?
Сейчас они относительно невелики. Мировоззренческие оценки бедных и небедных примерно одинаковы: социальное неравенство естественно, непреодолимо, однако разрыв между бедными и богатыми не должен быть таким большим, хорошая медицина и хорошее образование должны быть доступны для всех. Иногда говорят, что россияне сохраняют советские стереотипы, но это неверно: мы сегодня добровольно соглашаемся на большее неравенство (разницу в доходах), чем граждане Великобритании, Германии, Франции; число граждан, считающих неравенства в доступе к медицинским и образовательным услугам несправедливыми, в этих странах больше, чем в России. Другое дело, что и бедные, и небедные россияне испытывают общий дефицит — солидарности. Большинство тех и других не верят ни в то, что эта ценность у нас в наличии, ни в то, что она достижима в обозримом будущем. Самое печальное: нередко мы вовсе не считаем солидарность ценностью.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.