Погасшая заря. БЕЗ ДЕРЕВНИ НЕТ РОССИИ. Ограбленную, ввергнутую в небывалую нищету, посаженную на фактический минимальный прожиточный уровень деревню вот уже третье десятилетие покидает трудоспособное население в поисках спасения

Но ветеран только растравил сердце. Сдал автомашину назад и по цветущему степному разнотравью все-таки нашел дорожку к заветной рыбалке. И она не в утеху. Куда бы с удочкой ни поехал по излюбленным с детства местам – душа разрывается.  Какие сенокосы, пастбища, какие травы гибнут! От этого больно становится. Заброшены поля – они тем более буйными зарослями покрыты и не используются хотя бы для заготовки кормов.

По таким красотам Николай Егорович приезжает к родственникам в Березовку. И всякий раз заново переживает войну, которую раньше знал только по кинохронике. Березовка была большим цветущим селом колхоза «Заря» с молочно-товарной фермой на 2000 с лишним голов крупного рогатого скота. Теперь ветеран видит, словно на экране, смоленское село будто после изгнания фашистских захватчиков. Окна многих домов заколочены досками, на ферме ни одного строения, только бетонные столбы торчат памятником на кладбище хозяйства. 

В «Зарю» входила замечательная  деревня Ивановка – Николай Егорович, как всякий  труженик, и поныне с уважением вспоминает отличную работу чабанов здешней овцефермы. От нее сегодня – лишь руины в бурьяне да на улицах десятка полтора дворов. Как и в деревне Сарапкино, где раньше было дворов семьдесят, жителям хватало работы в животноводстве и на полях. Сейчас остались старики. В селе Никольском стояло дойное стадо в 400 коров, первая бригада колхоза имени Фурманова – ныне ничего там нет, село вымирает. 

Это край, где неподалеку начинаются Тоцкие военные лагеря и Бузулукский бор. Село Пронькино – все в лесах, сколько там сенокосов. Колхоз имени Ленина содержал здесь три с половиной тысячи голов крупного рогатого скота, три тысячи овец. Сегодня на местах животноводческих ферм – пустыри. А в домашних хозяйствах сохранилась небольшая часть прежнего стада – 60 голов крупного рогатого скота. Овец и свиней почти совсем извели. Городские знакомые недавно попросили у Николая Егоровича свинью. Он объехал свое село Толкаевку и Пронькино – ни у кого не мог купить поросенка на мясо. Корма дорогие очень. Раньше колхозы выдавали хлеб, корма, фуражное зерно в порядке натуральной оплаты. Сейчас ничего нет. В магазине фураж по 8–10 тысяч рублей тонна – какой смысл держать свинью. Люди отказываются от этого. И овец практически совсем не остается. 

Два года назад в Толкаевке новый помещик пустил под нож доставшихся ему от бывшего совхоза «Никольский» 2800 голов крупного рогатого скота. С этого момента государственная статистика не показывает в Сорочинском районе этот скот в сельскохозяйственных предприятиях – он уцелел только в одном селе Гамалеевка, и в связи с этим сведения о нем стали коммерческой тайной и не публикуются. Но ни для кого не является тайной крайнее разорение, опустошение и одичание родных мест. Николай Егорович Урюпин вложил трудовую жизнь в их расцвет и до конца разделяет с земляками постигшее всех горе.

Оно не имеет границ и охватывает всю страну. Председатель колхоза имени Ю.А. Гагарина Оренбургского района Владимир Петрович Пузий как выразитель интересов крестьян с первых дней смертоносных капиталистических «реформ» отдает все силы защите от них народной жизни. С их катастрофическими последствиями сталкиваются и предприниматели, даже получившие доступ к прибыльному делу. И некоторые из них поднимают глаза через межу частного и задают вопрос об общем. 

Об этом и у нас речь. В.П. Пузий говорит: 

– Полностью разделяю тревогу многих руководителей хозяйств – село в развале. Вразрез с рапортами власти об успехах – признание краха. Об этом свидетельствуют самые влиятельные организации и специалисты. Например, создатель крупнейшего в Татарстане сельскохозяйственного производственного объединения «Красный Восток Агро» первый заместитель председателя аграрного комитета Государственной думы Айрат Назипович Хайруллин заявляет о массовом разрушении сельского хозяйства. 

Так, при обсуждении в Государственной думе итогов 2013 года он обратил внимание: «При отчетном намолоте 92 миллионов тонн зерна мы получили в стране всего 52 миллиона тонн товарного зерна». В который раз депутат выразил в печати недоумение в конце 2014 года: «Мы, с одной стороны, рапортуем о том, что собрали рекордный урожай – 105 миллионов тонн в весе после подработки зерна в масштабах страны, но при этом очень странным получается тот факт, что, вывезя за границу всего 20 миллионов тонн, мы столкнулись с дефицитом зерна внутри страны. На самом деле зерна, которое, так скажем, можно потрогать, то есть им распорядиться, в стране вряд ли будет больше, чем 60 миллионов тонн. Это зерно, которое пойдет на переработку, на производство комбикормов, из которого делают муку, производят спирт, крахмал, патоку, используют на семена». 

И общий вывод: «Мы опять видим несоответствие этой статистики, мы сами себя загнали в угол, рапортуя о хороших результатах в ситуации, когда надо плакать и думать, как выживать». 

Все глаза выплакали о базовой отрасли сельского мира – о животноводстве, прежде всего при виде безостановочного уничтожения крупного рогатого скота. Хотя и под успокоительные и даже победные речи выступающих в роли «реформаторов». Вот только что с 17 по 20 марта в Москве на Выставке достижений народного хозяйства показали блеск молочной и мясной индустрии. Выступая на состоявшейся здесь конференции, аграрный министр Федоров сообщил, что в минувшем году впервые за много лет достигнут рост производства молока. Ну, это уже не новость – давно рапортовали, что обеспечили фантастический рост на 0,1%. Надоили за 2014 год аж 30,8 миллиона тонн. 

Однако здесь же в день открытия выставки 17 марта на конференции объединений сельскохозяйственных предприятий президент Национального союза производителей молока Айрат Хайруллин заявил, что в России сейчас перерабатывается около 13 миллионов тонн собственного молока и 10–11 миллионов тонн импортного. «Ситуация катастрофическая», – оценивает руководитель, который имеет возможность и желание своими глазами видеть, своими руками потрогать плоды крестьянского труда во многих селах и деревнях. И в Государственной думе в 2013 году депутат Хайруллин ставил вопрос о том, что «в стране фактического молока осталось не более 18 миллионов тонн». 

 

В последние годы и руководители крупных сельскохозяйственных предприятий с деловой обстоятельностью говорят и пишут о приписках в животноводстве, о фальшивом, паленом, бумажном молоке. Сложилось, я бы сказал, прямо-таки научно-публицистическое течение, которое раскрывает причины и следствия бедственного состояния сельского хозяйства при относительном статистическом благополучии. На основе многих данных делается вывод, что в результате многолетних приписок разница между официальным и действительным производством молока составляет больше 40 процентов. 

Почти за четверть века «реформ» сельскому хозяйству нанесен катастрофический урон, о чем и говорят деловые люди. И даже явно приукрашенная статистика. Так, в последнюю пятилетку собрано в среднем за год около 85 миллионов тонн зерна против 105 миллионов при народной власти. 

А о степени разгрома животноводства просто вопиет уничтожение его кормовой базы, для создания которой в советское время прилагались героические усилия. Тогда ежегодно в стране заготавливали, как говорили, самого молокогонного корма – кукурузной массы – около 200 миллионов тонн. Теперь – меньше 23 миллионов тонн в год в среднем за последние десять лет. Выращивали кормовых корнеплодов более 20 миллионов тонн, а ныне – лишь 1,3 миллиона. Запасали сена многолетних трав 23,4 миллиона тонн, а при «реформаторах» – только 8,8 миллиона. Соответственно, заготовку однолетних трав уменьшили с 6 миллионов до 2 миллионов тонн. А дары естественных сенокосов (включая улучшенные) и культурных пастбищ убавили с 24 миллионов до 10 миллионов тонн в год. 

Особо следует напомнить о том, что забросили более 42 миллионов гектаров посевных площадей. К ним ежегодно прибавляется несколько миллионов гектаров посевов, которые не успевают убрать из-за сокращения мощностей хозяйств. Страна лишена огромной массы разнообразной продукции растениеводства, в том числе кормов для скота. При этом никто во власти даже не заикается о том, что на этих огромных заброшенных просторах пропадает колоссальная зеленая масса восстанавливающейся местной растительности – ни в каких «приоритетных национальных проектах» и программах нет даже намека на их повторное освоение, нет хотя бы попытки косить дармовые травы. И это еще не весь счет вреда. 

И вот тут оказывается, что вопреки пословице не у коровы  молоко на языке, а у правительства. В итоге – небывалое в истории человечества уничтожение животноводства собственной страны. Вот уже третье десятилетие «реформаторы» непрерывно истребляют главную, основополагающую для села отрасль животноводства – крупный рогатый скот. В последние годы социализма держали около 60 миллионов голов, а в 2013 году по статистике числились лишь 19,6 миллиона. 

Какими показателями будет козырять правительство при отчете за 2014 год? За этот год в сельскохозяйственных организациях урезали стадо еще почти на 270 тысяч голов. Погром продолжается. Например, у нас в Оренбургской области за два месяца текущего года по сравнению с соответствующим сроком прошлого года поубавили крупного рогатого скота в сельскохозяйственных организациях еще без малого на 27 тысяч голов – обвал на 9 процентов. 

Разруха царит и в других отраслях. Из 38 с лишним миллионов свиней осталось только 19 миллионов. Было более 58 миллионов овец и коз – уцелело всего 24 миллиона. Такова официальная статистика. И даже она не может не отражать того чудовищного факта, что при всех заведомых натяжках пребывающие во власти не в состоянии за четверть века восстановить хотя бы наполовину и скороспелые отрасли животноводства.

В деловой среде стало уже общепризнанной истиной, что в действительности и всех видов скота, и продукции от них гораздо меньше, что соответствует ухудшению всех условий производства, многократному сокращению кормов, ликвидации системы кормоприготовления, снижению селекционно-племенной работы и воспроизводства стада. Видимость относительного роста обеспечивается прежде всего за счет игры в «угадайку» раз в три года в личных подсобных хозяйствах. Я полностью согласен с Айратом Хайруллиным, когда он требует показать хотя бы одно село, где личное подсобное хозяйство сохранило производство на уровне 1990 года.   

– Ограбленную, ввергнутую в небывалую нищету, посаженную на фактический минимальный прожиточный уровень деревню вот уже третье десятилетие покидает трудоспособное население в поисках спасения. Впервые в истории у села отняты возможности не только для расширенного, но и для простого воспроизводства всех отраслей хозяйства и самого населения. Многие десятки миллионов гектаров плодородных земель превращаются в безлюдные первобытные пустоши, где пропадают брошенные огромные растительные богатства. 

До каких пор нынешнее правительство «реформаторов» будет по-прежнему держащему на себе Россию крестьянству лицемерно навязывать костыли своей копеечной поддержки?