Тяжело в деревне жить, особенно где-нибудь в провинции. Безработица и пьянство, бездорожье, постоянные перебои с электричеством – все это для нашего поселка обычные явления. До ближайшего райцентра 50 км. В общем, инфраструктура на высоте, выживают сильнейшие.

Современное поколение стремится переехать ближе к городу, желательно к Москве. Там и зарплаты больше, и отношение к трудящимся лучше. Именно так я и сказал своему начальнику, а затем написал заявление на увольнение. Из разряда балбесов и тунеядцев я был тут же переведен в разряд очень толкового и нужного сотрудника. Возможно, в будущем меня даже ждали повышение и хорошая пенсия. Дослушав сказания и легенды своего командира, я понял, что нужно как можно быстрее найти новую работу.

После недолгого мониторинга рынка труда было принято решение устроиться в московское охранное агентство. Нашел объявление, позвонил, договорились о встрече.

Собрав вещи в дорогу, часть своих накоплений и, конечно, веру в светлое будущее, я рванул в Москву. Своей машины нет, и пришлось полдня добираться до места встречи. Прокатившись на всех видах московского и загородного транспорта, я только к вечеру добрался до места назначения. Измученный и вымотанный дорогой, я с трудом нашел здание, адрес которого указан в объявлении.

По данному адресу находилось нечто похожее на огромный завод с бетонным ограждением и колючей проволокой в три ряда. В общем, жутковатое место.

С надеждой на теплую встречу в уютном офисе звоню работодателю. Он, как назло, трубку не берет. У меня паника. Вижу, чуть дальше от меня КПП. Там домофон на воротах.

Я к этому домофону, говорю, такой-то такой-то, приехал на работу охранником устраиваться. Оттуда сонный мужской голос отвечает, что ничего не знаем, впускать никого не имеем права, на стене номер телефона, звоните и договаривайтесь.

Делать нечего, на улице уже вечереет. Чувствую, что с бомжами на вокзале ночевать придется. На обратный автобус я уже не успеваю.

Звоню по указанному номеру, трубку берет мужчина, только голос совершенно иной, не тот, с которым я договаривался. Голос вежливый, словно и правда ждал моего звонка. Предлагает мне встретиться в торговом центре, здесь рядом, «Парус» называется. Там, говорит, и проведем собеседование.

Слава богу, думаю, хоть какой-то сдвиг в процессе трудоустройства.

Рядом и правда большой торговый центр. Я туда захожу, а мне уже звонят, мол, подходите к столику возле пальмы, там человек с кожаным чемоданом вас ожидает. Захожу. Действительно, вот он, сидит. Вид у него важный такой, даже слишком важный. Одет в костюм, в руках чемоданчик кожаный, а рядом его товарищ, такой же стиляга. На вид оба моего возраста, лет по 25.

Поздоровались, то да се, кем работал, что умею, откуда сам. Вроде все, как и должно быть, только, смотрю, не особо им интересно меня слушать. Перебивают все время и воды много в уши льют лишней. Но самое интересное для меня только начиналось.

Эти два джентльмена говорят, что с удовольствием возьмут меня на работу. Мои профессиональные качества и навыки их вполне устраивают, но штат у них большой, организация серьезная. Они меня берут на испытательный срок на две недели. Проживать буду на объекте в Мытищах (знают, собаки, что у всех, кто приезжает на заработки, больная тема с проживанием). Там у них общежитие. На территорию объекта и в общежитие пропускают только по спецпропускам, и суют мне под нос красную ламинированную бумажку с фотографией. Смотрят на мою реакцию. Естественно, прошу, чтобы сделали мне тоже пропуск. Говорят, что сделают, но оформление пропуска будет стоить три тысячи рублей.

Вот после этой фразы у меня челюсть отвисла и глаза на лоб полезли. Вот те раз, я еще и работать не начал, а уже денег за пропуск должен заплатить. А сам смотрю на них и с улыбкой такой, ехидной, отвечаю, что у меня с собой столько денег нет, я же только устраиваться приехал. Они тоже заулыбались.

Постановка следующего вопроса окончательно расставила все по своим местам. Сомнений в том, что пора сваливать, уже не оставалось. А сколько, говорят, у тебя есть? Я в уме уже прикидываю, с этими двумя чудиками я, может, еще и справлюсь, вроде на здоровье не жалуюсь, а сколько их тут народу – неизвестно, может, целая шайка-лейка. Нисколько, говорю, у меня нет, и вообще хорош меня разводить. Тут уже и они видят, что ничего у них не выгорает, и меняются, как хамелеоны на дереве. Только что были успешными деловыми людьми, а сейчас уже сидят два кореша и лыбу давят. Причем сами же меня еще и хвалят. Молодец, что не повелся, а то приезжают тут с высшим образованием, а их развести – раз плюнуть.

Мне этот спектакль уже надоел порядком. Все, говорю, парни, давайте, мне на автобус пора – и к выходу направился. Вот только сам иду и оборачиваюсь, как бы по башке за углом не огрели чем-нибудь.

Вот и думай, чего они хотели. Возможно, чтобы я им за липовый пропуск заплатил, а может, чтобы прокатился с ними до Мытищ, где у них якобы охранное агентство. Там где-нибудь по голове – и карманы наизнанку. Знают ведь, что люди из провинции на заработки без денег не поедут, и на дорогу надо, и покушать что-то, да и на первое время до зарплаты как-то протянуть нужно.

В общем, на автобус я опоздал, от Москвы до Сергиева Посада на электричке, дальше на попутках добирался. Это примерно 100 км с хвостиком. На улице уже была ночь, хорошо хоть лето и тепло. Домой я добрался под утро, измученный морально и физически, зато целый и невредимый.

Никита САМОРУКОВ

Говорят, что современное поколение практически не заметило наступившего кризиса (еще смеются, что молодежь должна благодарить родное правительство за то, что оно помогло отказаться от «Макдоналдса» и «Кока-Колы»). Но я считаю, что молодым сейчас приходится хуже всего: работы нет, перспектив тоже, зато активизировались мошенники всех мастей.

Помнится, мы считали, что экономику страны подкосил коронавирус, но, как понимаем сейчас, это были только цветочки. Эпоха санкций привела часть народа на грань полной нищеты, а экономисты и гадалки твердят, что это только начало.

Впрочем, расскажу о себе. Учусь я в институте, на третьем курсе. Стипендия – прямо слезы, мама только начала получать пенсию. Нет, она бы работала и дальше, но санкционное сокращение у них на предприятии коснулось в первую очередь тех, кто имеет дополнительный доход. Так что похвастаться достатком наша семья не может.

Хорошо я еще на первом курсе на работу устроилась работать официанткой в кафе. Деньги платили небольшие, но посетители частенько оставляли чаевые, так что жили мы нормально. Да и мама зарплату получала. Конечно, откладывать было нечего, да и какими-то большими накоплениями не могли похвастаться. Но бедность нам не грозила.

А потом началось очередное безумие. Санкции резко подорвали бизнес, цены скакали, словно сумасшедшие кенгуру, так что многие клиенты ходить к нам просто перестали.

Затем цены вроде бы начали опускаться, но посетители возвращаться не собирались. Видимо, сказывались безработица и отсутствие уверенности в будущем. Тут уж не до посещений кафе. Штат у нас уменьшили наполовину, хорошо хоть меня не тронули.

Итак, мы сейчас живем на мамину пенсию (а бывшие библиотекари получают совсем немного), мою стипендию и небольшую зарплату. Треть денег сразу уходит на оплату коммунальных услуг. Остальное делится между лекарствами для мамы (а их стоимость резко возросла после начала освобождения «Киевской Руси») и продуктами питания.

Рацион пришлось поменять кардинально. Мясо мы больше не покупаем, курицу едим только по большим праздникам. Пришлось отказаться от конфет и печенья, фруктов и соков, прочих вкусняшек, которыми мы еще недавно могли полакомиться.

Хорошим подспорьем стал огород: своя картошка и морковка, помидоры и огурцы помогли продержаться летом и дают надежду пережить будущую голодную зиму.

Помогают экономить старые бабушкины рецепты: в советское время знали толк в изготовлении еды из перловой крупы и картошки.

Сейчас кто-нибудь скажет, что, мол, нечего плакать, надо идти работать. Тогда будет и хлеб с маслом, и даже на кусочек колбаски финансы останутся. Но там, куда меня готовы взять без опыта работы, платят немногим больше, чем я зарабатываю официанткой, но трудиться придется целый день, забыв про учебу и надежду на лучшее будущее.

Маргарита ОБРАЗЦОВА

В детстве родители старались сделать так, чтобы мы с младшим братом ни в чем не нуждалась. Но после смерти отца ситуация изменилась. Мама не могла в одиночку содержать двоих детей, и поэтому, окончив 11 классов школы, я сразу же пошла на работу. С тех пор прошло уже 26 лет, но мне еще никогда не было так страшно оказаться за чертой бедности, как сейчас.

С 2018 года я работаю косметологом в небольшом салоне в Санкт-Петербурге. Муж – слесарь на предприятии. Накоплений у нас нет. Деньги уходят на содержание двоих детей. Насколько я знаю, у супруга были какие-то инвестиции, но с рождением второго ребенка пришлось от всего отказаться.

После введения санкций против России ввозить косметику из США стало невозможно. Нарушение логистических цепочек заставило поставщиков из других стран поднять цены на аналогичные товары в два раза. Начальница на работе предупредила, что стоимость услуг повысится. Но в начале апреля отток клиентов больше не позволял платить за аренду помещения, и салон окончательно закрылся. У мужа ситуация оказалась не лучше. Пока ввоз деталей для оборудования не остановился, директор решил закупиться на год вперед. Деньги нашли благодаря сокращению рабочей недели.

Мы свели ежедневные расходы к минимуму. От метро до дома – пешком, а чтобы купить продукты, обходим по 5 магазинов в поисках скидок. Одежду выбираем только в секонд-хендах. Из развлечений – прогулки по городу. У мужа кредит на машину, но денег на бензин нет. После оплаты квартиры, кредита и покупки еды денег катастрофически не хватает. Приходится занимать у свекрови, а ведь у нее только пенсия.

Если раньше наш общий доход составлял 80 тысяч рублей, то сейчас осталась только зарплата мужа. С учетом перехода на четырехдневную рабочую неделю его заработок снизился до 32 тысяч.

В начале мая муж устроился на вторую работу – таксистом в «Яндексе». Денег стало больше, но времени на общение с детьми у него практически нет. Я наращиваю ресницы и делаю маникюр на дому. Современное поколение использует социальные сети для рекламы, но я в этом ничего не понимаю, и поэтому дела идут не очень. Если месяц удачный, зарабатываю 10 тысяч рублей. На бирже вакансий предлагают работать кладовщиком в супермаркете. Понимаю, что безработица, но двенадцатичасовой график мне не подходит: воспитание детей дороже. Раньше я не думала, что буду бояться простудиться или потянуть ногу. Но с введением санкций мысль, что муж или я – заболеем, пугает меня все сильнее.

До 2022 года бедность и нищета были чем-то далеким, а сейчас я не знаю, получится ли заплатить за квартиру в следующем месяце. По телевизору говорят о мерах по поддержанию экономики, и хочется верить, что это правда. А пока мы стараемся не отчаиваться и, как можем, поддерживаем друг друга. Кризис – явление временное, а семья останется со мной навсегда.

Анастасия МАКЕВНИНА