Спецоперация Z: «Опять мы отходим, товарищ. Опять проиграли мы бой». Шок поражения под Херсоном обязан побудить Россию на реальные, а не декларативные преобразования своей обороны. Раз уж мы позволили втянуть себя в войну, то ее необходимо выигрывать!

 

 

Спецоперация Z: «Опять мы отходим, товарищ. Опять проиграли мы бой»

Шок поражения под Херсоном обязан побудить Россию на реальные, а не декларативные преобразования своей обороны

https://svpressa.ru/war21/article/351886/

Наше вынужденное отступление из Херсона становится самым сильным морально-политическим ударом по обществу и власти. Этот удар посильнее, чем тот, что армия России испытала под Балаклеей и Красным Лиманом. Хотя бы потому, что там многое можно было списать на фактор внезапности. Теперь, на правобережье Днепра, сделать это невозможно.

Потому что на этот рубеж мы стремительно выскочили в самые первые дни спецоперации. Поэтому времени для создания несокрушимой эшелонированной обороны имели предостаточно. Но ничего не вышло. Методичное и систематическое уничтожение украинцами путей логистического обеспечения российской группировки, пока еще обороняющей Херсон, по сути, превратило наш плацдарм в отрезанный от своих, хотя и набитый войсками остров.

Самое поразительное: если стратегически наше положение на херсонском направлении заведомо оказалось столь проигрышным — для чего мы восемь месяцев зубами держались за этот плацдарм? Надеялись поднакопить силенок и все же хоть когда-нибудь рвануть на Николаев и Одессу? Но как это сделать, если тыловое обеспечение российских войск на Правобережье все больше и больше стало походить на отчаянные прорывы из окружения?

Складывается впечатление, что все, кому положено, давно понимали: к чему дело идет под Херсоном. Просто не могли не понимать. Но наверняка никто не брал на себя смелость отправляться в Кремль со столь дурной вестью. Чтобы рубануть по Гордиеву узлу понадобилось мужество генерала Сергея Суровикина, мрачная решимость которого чем дальше, тем больше становится безрадостной витриной нашей уже полгода буксующей спецоперации на Украине. Цели и задачи которой, как представляется, давно уже в густом тумане даже для тех, кто непосредственно руководит боевыми действиями на этом фронте.

Чего теперь ожидать? Что соединения и части, которые нам из-под Херсона предстоит перебросить на левый берег, после непродолжительного отдыха и пополнения позволят нам серьезно уплотнить наступающие боевые порядки под Угледаром, Марьинкой, Авдеевкой и Первомайском? И все же хотя бы там решительно сдвинуть фронт в западном направлении?

Это вряд ли. Во-первых, потому, что неизвестно в каком состоянии на левый берег выйдут наши часть и соединения? Какие потери понесут при отступлении? Сколько боевой техники, снаряжения и припасов нам придется оставить врагу? Ведь отход — один из самых сложных видов боевых действий. Покинув окопы, ты мгновенно попадаешь под мощный огонь противника, который заранее знает все основные маршруты отступления войсковых колонн. Все дороги и остатки мостов превращаются в кромешный ад. И по нему до своих нужно проскочить не один десяток километров.

Во-вторых, из-под Херсона на Донбасс одновременно двинут и высвободившиеся на правобережье войска ВСУ. Сегодня у них против нашего плацдарма там сражается до четырех мотопехотных, одна механизированная и одна танковая бригада. Если Днепр превратится в линию фронта между нами — для создания устойчивой обороны столько не понадобится на этом рубеже не только нам, но и украинцам. Три-четыре высвободившиеся и самых боеспособных бригады ВСУ тоже вне всякого сомнения тут же будут переброшены на Донбасс. Так что неизвестно, получим ли мы хоть какое-то преимущество под Угледаром и Марьинкой, вынужденно пожертвовав Херсоном.

Но в принципе все это — частности. Основное, чем придется заняться верховной российской власти, это поисками ответа на два исконных русских вопроса: кто виноват? И что делать?

Судя по всему, президенту уже понятно, что его генералы десятилетиями готовились к какой-то не той битве. Кадровые решения уже постепенно принимаются. Хотя пока и не на самом высоком, но достаточно высоком полководческом уровне.

Вкратце суть ситуация такова. За почти девять месяцев спецоперации с должностей сняты три командующих военными округами из четырех. А именно: в октябре по сообщению РБК вместо генерал-полковника Чайко командующим Восточным военным округом стал Герой России генерал Мурадов.

Несколькими днями ранее после неудач на харьковском направлении вместо генерал-полковника Александра Журавлева командовать войсками Западного военного округа был назначен генерал-лейтенант Роман Бердников.

До сих пор совершенно неясна ситуация с генерал-полковником Александром Лапиным, недавним командующим группировкой «Центр» на Украине, а по совместительству — главой Центрального военного округа. Нещадно критикуемый очевидными фаворитами Кремля лидером Чечни Рамзаном Кадыровым и шефом, как утверждают, группы «Вагнер» Евгением Пригожиным за провалы в боевой работе на артемовском направлении, генерал Лапин недавно от участия в руководстве спецоперацией и в самом деле отстранен. Но якобы отправлен не на заслуженную пенсию, а просто слегка подлечиться в тыл.

Что, если разобраться, сути дела особенно не меняет. Тем более, что по сообщению источника агентства URA.RU в Минобороны, генерал-полковник написал рапорт с просьбой об освобождении от должности и к командованию группировкой «Центр» не вернется.

Таким образом, из четырех командующих военными округами на сегодня в России в должности остался единственный — глава Южного военного округа генерал-полковник Александр Дворников. Но и к нему, похоже, у Москвы есть немало вопросов. По крайней мере, именно Дворников с апреля нынешнего года в роли командующего объединенной военной группировкой осуществлял общее руководство боевыми действиями на Украине. Судя по результатам — не слишком-то и удачное руководство. За что, очевидно, и был считанные недели назад сменен на этом посту генералом армии Суровикиным. Оставаясь пока, насколько позволительно судить, в кресле командующего Южным военным округом.

К кадровым изменениям в высшем генералитете, ставшим несомненным следствием неудачного хода спецоперации на Украине, абсолютно обоснованно следует приплюсовать и сентябрьскую отставку нашего главного тыловика — заместителя министра обороны РФ по материально-техническому обеспечению генерала армии Дмитрия Булгакова. Которая случилась точно недаром сразу после того, как через пень-колоду пошло обмундирование и снабжение 300 тысяч граждан, призванных на службу в ходе частичной мобилизации, начатой в сентябре.

В том же ряду, конечно, и августовская отставка бывшего командующего Черноморским флотом адмирала Игоря Осипова. Что просто невозможно не увязать с трагической и почти необъяснимой по своей бессмысленности гибелью 13 апреля в районе острова Змеиный флагмана ЧФ — гвардейского ракетного крейсера «Москва». А еще ранее — большого десантного корабля «Саратов», разгружавшего боеприпасы у причала в Бердянске и попавшего под вражеский ракетный обстрел.

В июне без публичного объяснения причин с должности был снят генерал-полковник Андрей Сердюков, главный десантник России. Новым командующим Воздушно-десантными войсками России стал уроженец Моспино — города районного значения в Донецкой области, генерал-полковник Михаил Теплинский.

Список уже отправленных в отставку после февраля 2022 года российских генералов рангом пониже можно продолжать и продолжать. Чем почти наверняка Кремль и продолжит заниматься без особой огласки. И вот тут-то мы, наконец, и подошли ко второму извечному русскому вопросу: «А что, собственно, делать?».

Судя по всему, главное, чем Кремлю придется заняться действительно безотлагательно — решительно менять все военную организацию государства, оказавшуюся откровенно неготовой к ведению боевых действий такого масштаба, какие гремят сегодня на Украине. Причем, делать это придется в условиях сильнейшего дефицита времени и средств.

Нужно, к примеру, честно ответить на такой вот ключевой, на мой взгляд, вопрос: а как, собственно, случилось, что почти миллионной численности Вооруженные силы РФ оказались не в состоянии выделить для создания объединенной группировки войск на Украине более 150−170 тысяч человек? Причем, выделить их совместно с Росгвардией, в рядах которой народу больше, чем во всех Сухопутных войсках РФ (по некоторым данным, порядка 450 тысяч солдат и офицеров).

Как случилось, скажем, что под бесконечные многолетние славословия про «не имеющие аналогов в мире» образцы новейшей военной техники мы, едва дошло до реального дела на поле боя, принялись клянчить достаточно примитивные дроны-камикадзе у десятилетиями изнемогающего под западными санкциями Ирана?

Таких вопросов любой из нас легко накидает просто тучу. Ответов, если разобраться, от военных ожидать уже совершенно некогда. План преобразований не только Вооруженных сил и других силовых ведомств России должен быть готов уже через месяц. Точнее — к итоговой коллегии Министерства обороны РФ, которая традиционно ежегодно планируется на середину декабря.

Об этом Владимир Путин еще 28 октября прилюдно, под телекамерами, предупредил министра обороны Сергея Шойгу, когда тот пришел к президенту с докладом о завершении частичной мобилизации.

Тогда, напомню, президент сказал: «Исходя из опыта проведения специальной военной операции, нам нужно продумать и внести коррективы в строительство всех компонентов Вооруженных Сил, включая Сухопутные войска. Прошу вас и в рамках ведомства проработать детали, связанные с этой задачей, и на экспертном уровне обсудить все вопросы с тем, чтобы у нас были подготовлены и в короткие сроки приняты все необходимые решения, с тем, чтобы они сочетались и с планами развития предприятий оборонно-промышленного комплекса».

«Договоримся так, что в декабре на ежегодной коллегии [Минобороны — „СП“] после всей этой работы, повторяю еще раз, в том числе на экспертном уровне, чтобы предложения были вами доложены и могли бы быть принятыми», — подчеркнул президент.

Для Шойгу это почти политический нокаут. Потому что за полтора месяца подготовить и обсудить со всеми заинтересованными ведомствами план не декларативной, как раньше, а настоящей и спасительной для России военной реформы — это задача для некого просто какого-то титана с мышлением стратегического уровня и неограниченным административным ресурсом. Под силу ли такое Сергею Кужугетовичу? А если под силу — где министр обороны был раньше с назревшими и перезревшими преобразованиями в нашей армии?

Кстати, недавно исполнилось ровно десять лет, как генерал армии Шойгу находится в нынешней должности. И смотрите, как интересно получается. 1 ноября в своем телеграм-канале член Комитета Госдумы по обороне, в недавнем прошлом — командарм генерал-лейтенант Андрей Гурулев размещает такую вот красноречивую запись: «Надо понимать, что такие события — следствие реальности, которая сложилась в войсках за последние лет 10, когда красивые доклады стали важнее реальности, когда рисовали на презентациях интересные слайды, выдавая желаемое за действительное. Это нам особенно аукнулось в первые месяцы специальной военной операции, к сожалению, сейчас подобное до сих пор есть. Изживать эту тенденцию надо нам вместе, армия — часть общества, все вместе заразу эту победим, получится обязательно».

Про «лет десять» — это случайно? Или генерал Гурулев уже что-то знает про предстоящую в декабре судьбоносную коллегию Минобороны?

 

 

Ростислав Ищенко: Раз уж мы позволили втянуть себя в военную кампанию, то ее необходимо выигрывать

Та Украина, что нужна США и Европе, не нужна России — и это главный камень преткновения

https://svpressa.ru/politic/article/351907/

Складывается ощущение, что переговорный процесс между Россией и США, США и Украиной, Украиной и Россией не только идет непрерывно, но и приводит к определенным результатам — скажем, украинские власти возобновили подачу электроэнергии на Запорожскую АЭС, на недавно анонсированный отвод войск из Херсона делались намеки еще в первые дни назначения на должность командующего спецоперацией Сергея Суровикина, да и многозначительные паузы в кромсании энергетической структуры незалежной тоже наводят на мысли о каких-то договоренностях.

Однако такие предположения вызывают сомнения у обозревателя МИА «Россия сегодня», политолога Ростислава Ищенко.

— У меня нет ощущения, что все перечисленное стоит объяснять переговорами, во всяком случае на межгосударственном уровне. С подачей электроэнергии на Запорожскую атомную вопрос можно было решить чисто технически, через МАГАТЭ. Прекращение подачи энергии на АЭС вполне может привести к катастрофе, которая не нанесет серьезного ущерба России — даже без выброса радиации, просто сломается электростанция. Но Украина же хочет возвращать все назад, ей нужна именно работающая электростанция. И несколько высаженных к ней десантов должны были не взорвать ее, а именно захватить.

«СП»: — То есть нет никаких переговоров?

— Я так не сказал. И не раз уже говорил — какая бы военная кампания не шла, зондирование о возможности мирных переговоров всегда ведется с обеих сторон. И только в ситуации, когда одна сторона понимает, что противник практически добит, поднимается вопрос о безоговорочной капитуляции — как было решено в 1943 году на Тегеранской конференции, к примеру. Но и в 41-м, и в 42-м году мы зондировали почву по поводу возможного соглашения с Германией, и англичане этим занимались, но после 42-го уже немцы стали зондировать почву на предмет мирных соглашений…

И в ходе Карибского кризиса велся зондаж — журналисты, разведчики как-то озвучивали предложения, и когда лидеры обеих сторон сочли предлагаемые условия приемлемыми, вопрос вышел на уровень переговоров.

Любые боевые действия заканчивается миром, и чем раньше, тем лучше. И никто, как правило, не добивается полной ликвидации противника — борются за создание условий, которые оказались бы лучше, нежели предвоенные. И сейчас видно, что процесс идет — те же американцы вносят какие-то предложения…

«СП»: — Каким образом?

— Элементарно. Причем публично — никто ничего не скрывает. В прессе публикуются предложения, допустим, Илона Маска. А после этого на пресс-брифинге у Марии Захаровой задается вопрос — а что вы думаете о предложении Маска? Захарова отвечает нечто вроде — Маск, конечно, никто — но даже если бы это предложил Байден, нас бы это не заинтересовало. И всем все понятно. Такие же обмены ведутся и по другим каналам.

«СП»: — А непонятно, чего американцы вдруг озаботились миром на Украине? У них все шоколадно — Россия борется с проблемами, Европа в полном подчинении… Им-то какой профит, если всё закончится?

— Главная проблема Соединенных Штатов не Россия, а Китай. И чтобы решить проблему Китая, у них не так много времени — по их расчетам, до 2025 года. Потом проблема становится попросту нерешаемой.

А чтобы решить вопрос с Китаем, Штатам необходимо развязать войну за Тайвань — причем, как и в случае с Россией и Украиной, им абсолютно все равно, захватит Китай Тайвань за три дня, за три недели или будет с ним возиться три года или тридцать лет.

Им главное, чтобы был сам факт боевых действий — и тогда они переформатируют Юго-Восточную Азию. Точно так же, как они переформатировали Европу. У них есть возможность создать там серьезный антикитайский блок, чем они, собственно, и собираются заняться.

А все проблемы с Россией Штаты решили в тот день, когда наши войска перешли границу Украины. Им все равно, будет ли Украина ликвидирована прямо сейчас или просуществует еще сто лет.

Такой удачи, что Россия будет цацкаться с Украиной почти год, американцы и предположить не могли. А уж что дело дойдет до отступления наших войск — это вообще подарок. Но для них принципиально иное: если до начала спецоперации Европа еще как-то шебуршала, то теперь она полностью зависима от США. И несет немалые расходы на ее содержание. Ну, а как же — Европа нынешнюю Украину создавала, вот пусть она ее и поддерживает, и пусть вводит санкции против России.

Теперь Штаты Европу благополучно доедают, и даже если она вернется когда-нибудь к сотрудничеству с Россией, то это будет уже совсем другая Европа, обглоданная и нищая — а вовсе не «богатенький Буратино», с которым можно взаимовыгодно торговать. Так, дальний родственник, который приперся получить какую-то помощь и поддержку.

«СП»: — То есть Штатам уже ничего не мешает заключению мира на Украине?

— Для них главное, чтобы мир был заключен на таких условиях, чтобы Россия как можно дольше не могла выпутаться из украинской проблемы. Поэтому им необходимо сохранение достаточно сильной украинской государственности, чтобы иметь на наших границах эдакий постоянный таран. И поэтому их не устраивает раздел Украины между Россией, Польшей, Венгрией и Румынией, поскольку три последних — члены НАТО, и просто так напасть на Россию они не могут, это чревато. Так что пусть остается хоть вдвое-втрое урезанной, но со своим нацистским правительством.

России Украина не нужна вообще, но Россия и не может поглотить Украину целиком, ей это не по силам, и в этом основное противоречие. Значит, надо ее с кем-то разделить, пусть нас хотя бы от ее западных областей избавят. Она может существовать, как российский протекторат — где на месте никто ничего не решает, а все решения принимаются в Москве. Но такая Украина не подходит Соединенным Штатам, да и Польше. Потому вопрос, ликвидировать ли Украину, и вообще, что с ней делать дальше, и стал камнем преткновения, который не позволяет договориться. С моей точки зрения, проблема нерешаема — если мы уступаем, мол, нам надоела СВО, пусть будет, что осталось, с Зеленским и нежелающими его смещать фашистами — тогда мы имеем на западной границе постоянную серьезную угрозу.

И стоит нам начать помогать Китаю, когда начнет раскручиваться ситуация с Тайванем — это западная граница мгновенно взрывается: украинцы вспоминают об отторгнутых территориях и идут их возвращать. С американским оружием, которое будет к тому моменту спокойно поставлено.

Если несколько областей мы присоединим, а над остальной территорией установим протекторат — и вроде мы за нее не отвечаем, там свое правительство, то это никак не устроит Запад. И это все равно станет отложенной проблемой.

«СП»: — Так что, решения проблемы нет?

— Я считаю, что раз уж мы позволили втянуть себя в военную кампанию, то ее надо выигрывать. И уже по итогам выигранной СВО решать, что делать дальше. Дойдя до Львова, мы сами будем определять, что, куда и на каких условиях войдет, а что останется за бортом. Но пока кампания не выиграна, она будет на нас давить — и с каждым днем все сильнее. И те, кто спокойно следил за событиями по телевизору, после проведения частичной мобилизации стали понимать — могут и их призвать. Кроме того, СВО без побед выматывает все общество морально. И даже без больших потерь, но долго тянущиеся боевые действия очень негативно сказываются — в Афганистане за десять лет мы потеряли порядка 15 тысяч человек, меньше, чем за неполный год на Украине. Но Афганистан стал если не единственным, то весьма весомым фактором развала СССР.

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.