Стоит честно признать, что на этом свете вряд ли найдется хоть один избранный политик, который не обманывал бы своих избирателей. Если бы среди этой публики нашелся бы хоть один действительно честный человек, он бы сказал своим избирателям примерно следующее: «Мы будем контролировать все аспекты вашей жизни, отберем все остатки свободы, которые у вас пока еще есть, и украдем у вас деньги, чтобы достичь этого». Если бы он действительно сделал это, действующая власть перестала бы существовать. Именно поэтому никто из политиков никогда такого не говорит и не скажет.

Подобное молчание, однако, не означает, что властные круги не движутся именно в этом направлении, заменив в последние несколько десятилетий рыночный капитализм со всеми его сильными и слабыми сторонами неофеодализмом, политкорректно названным ими постиндустриальным обществом.

Между классическим феодализмом и неофеодализмом существуют определенные различия, о некоторых из которых стоит упомянуть. Классический феодал осуществлял в своей вотчине господство над своими крепостными при помощи грубой силы с помощью оружия. Неофеодал делает то же самое, но уже при помощи долга. Феодал, хотел он того или нет, был вынужден так или иначе заботиться о своих крепостных и защищать их, чтобы они приносили ему больше богатства. Неофеодала подобные проблемы не волнуют, поскольку его феод – это практически весь мир с фактически неограниченным количеством реальных и потенциальных крепостных, поэтому судьба и жизнь каждого из них в отдельности его не волнует. У неофеодала нет необходимости проявлять хоть какую-то заботу о них, поскольку они формально свободны.

К основным чертам неофеодализма можно отнести следующие:
1. Долговая нищета и лояльность сидящих на заработной плате крепостных к новой аристократии, владеющей и контролирующей их долги.
2. Финансово-политическая аристократия максимально увеличивает свой грабеж трудящихся масс и оправдывает это усиление эксплуатации пустыми сказками политически бессильным и погрязшим в долгах крепостным, что это систематическое их ограбление представляет собой наилучший возможный выход для них.
3. Государственные пособия используются в качестве взяток, чтобы обеспечить покорность и пассивность зависящих от заработной платы долговых крепостных.
Для придания внешней законности происходящему процессу особенно щедро оплачивается «труд» в этом направлении «народных» избранников и назначенных чиновников во всех ветвях официальной власти.
4. Новая аристократия использует политкорректные легенды прикрытия при помощи принадлежащих им или контролируемых ими средств массовой информации для продолжения своей эксплуатации и грабежа трудящихся масс.
5. Когда легенды прикрытия в том или ином отдельном случае перестают нормально функционировать, новая аристократия для защиты своих интересов готова прибегнуть к старому испытанному способу – наемной вооруженной силе. Ее оправдание, когда дело принимает действительно серьезный оборот, осуществляется с помощью еще более громкой и широкомасштабной лжи.

Во всем этом деле есть буквально пара мелких, но крайне неприятных для новой аристократии проблем. Во-первых, как бы она ни старалась, невозможно обманывать всех бесконечно долго. Какими бы красивыми ни были сказки властей о росте благосостояния всего общества, каждый человек, каждая семья отлично видят на своем личном примере и тех, кто их окружает, действительно ли растет их уровень жизни, или власть окончательно хочет их задавить налогами и долгами.

Во-вторых, каким бы привлекательным ни был неофеодализм для его выгодоприобретателей с его долговой моделью и необеспеченными бумажными валютами, ориентированными не столько на расширение производства реальных ценностей, сколько на перераспределение уже созданных обществом богатств в их пользу, с экономической точки зрения он самым драматическим образом проигрывает даже обычному капитализму, построенному на твердых обеспеченных деньгах, сбережениях, реальном росте производительности труда.

Попытки заинтересованных в сохранении текущего состояния дел лиц искусственно оттянуть неизбежный крах неэффективной экономической модели приводит лишь к тому, что кризисы стали многократно более мощными, чем если бы они происходили естественным путем.

Начавшийся в 2008 году мировой финансовый кризис – это наглядный результат конфликта классического капитализма с его моделью плодотворного разрушения и все более костенеющего и тормозящего общественное развитие общества неофеодализма.

Начавшийся и так пока и неразрешенный кризис является материальным свидетельством заката современной западной экономической модели, неспособной отвечать требованиям времени. Одним из проявлений этого процесса является снижение покупательной способности всех без исключения бумажных необеспеченных валют. Со временем доверие к ним окажется полностью подорванным, и они окончательно потеряют какую-либо покупательную способность.

Предстоящий глобальный финансово-экономический крах не только представляется неизбежным в силу накопленного человечеством долга, но по своим масштабам он скорее всего выльется в самую грандиозную в истории человечества ликвидацию богатства и переоценку ценностей. Поскольку заводы, шахты, железные дороги, суда, недвижимость, фермы, товарные запасы, физические драгоценные металлы никуда не исчезнут, те, у кого есть реальные, а не мнимые ценности в итоге этого кризиса окажутся в выигрыше. Делавшие ставку на фиктивный капитал – акции, облигации, бумажные валюты, скорее всего их полностью потеряют.

В предстоящих событиях физическое золото и серебро – традиционные деньги на протяжении столетий человеческой истории – сыграют свою наиболее важную роль, восстановив свои классические и присущие им функции. Однако в отличие, например, от 1933 года, когда администрация президента Рузвельта объявила о конфискации у населения золота, в текущих условиях аналогичный шаг хотя и возможен, но представляется маловероятным как в США, так и в других странах. Тогда золото использовалось в качестве денег, сейчас же его у населения развитых стран столь ничтожно мало, что его можно просто не принимать в расчет.

В подобных условиях возникает естественный вопрос о том, что именно власти попытаются конфисковать у населения в период наиболее острой фазы, чтобы оно думало не о политических вопросах, а о собственном выживании. Наиболее очевидным представляется лишь один инструмент – наличные. Банковские счета, также как и доступ к банковским ячейкам, можно в любой момент заблокировать правительственным декретом или лимитировать объемы операций по ним, а вот с находящимися на руках наличными это несколько сложнее. Поэтому можно предположить, что удар может быть нанесен именно в этом направлении.

Будет ли в результате подобной денежной реформы осуществлена полная конфискация (демонетизация) старых банкнот как в послевоенной Германии, где все граждане страны получили вместо всех своих старых накоплений по 200 марок и начали жизнь с нового листа, или как пару лет назад в Индии, где были демонетизированы самые крупные банкноты в 500 и 1000 рупий, на долю которых приходилось 86% всей наличности страны, и были даны два месяца на обмен фиксированных по своей величине сумм в старых банкнотах, сказать пока сложно, но модель, как это делать, была уже обкатана на практике.

Спусковым крючком этой волны кризиса скорее всего, как это бывало уже не раз, станет фондовый рынок. Результатом же – резкое падение уровня жизни самых широких слоев общества, в которых нищета и голод могут быть более чем реальными явлениями. Для многих это станет периодом тяжелых страданий, и понадобится какое-то время, чтобы экономика вновь начала свой реальный подъем на надежном фундаменте, который им дадут твердые обеспеченные деньги – физическое золото и серебро.