Прописные истины. Поясню. Придется напомнить, что беднейшие страны мира – это отнюдь не те, у которых нет природных ресурсов или которые бедны по каким-либо продиктованным свыше объективным причинам. Беднейшие страны – это те, в которых общество слабо и разрозненно, а олигархия сильна и независима от этого самого общества. То есть у нас нынешних и без нашумевшего прогноза Мин­экономразвития есть все основания во вполне обозримой перспективе оказаться именно в этой категории – беднейших стран мира.
Бывают, конечно, исключения. Например, некоторые монархии в районе Персидского залива, в которых масштаб богатства (черного золота), ниспосланного свыше, таков, что при незначительном населении можно обеспечить подданных всем необходимым без существенного ущерба для имущих власть и собственность. Но исключения эти носят характер сугубо временный. Какая-то часть этих государств найдет свой путь модернизации: вложится в образование, науку, диверсификацию производства, а значит, придет и к иной структуре общества, к иной системе взаимоотношений между обществом и властью. Те же, кто по этому пути не пойдет, обречены, в конечном счете, на деградацию и потерю нынешнего источника богатства: либо его, тем или иным путем, всё же отберут, либо оно по мере научно-технологического развития окружающего мира просто само перестанет представлять такую уж ценность. 

В ожидании милости. Есть в прогнозе Минэкономразвития и промежуточный вариант, который вроде чуть лучше. Но не потому, что мы сами возьмемся за дело, а лишь в представлении, что мировые цены на нефть (точнее, те в мире, кто эти цены определяет) в долгосрочной перспективе могут оказаться к нам более милостивы, нежели сегодня.
В этом смысле, прежде всего, представляется, мягко говоря, несколько абсурдным и с точки зрения государственного управления чрезвычайно нерациональным содержать целое огромное министерство, занимающееся не проектированием национальной экономики, а фактически лишь ее прогнозированием. Для этого достаточно сравнительно небольшого и по затратам несопоставимо более дешевого прогностического бюро, а то и нескольких независимых прогностических групп.

В ожидании чуда. И, разумеется, как всегда, есть третий вариант – оптимистический. Вроде как «целевой». Тут уже не только в ожидании милости, но и в расчете на некие реформы. Но какие? И откуда они возьмутся.
Аналитики с умным видом обсуждают, можно ли реализовать вариант не базовый, ведущий нас в никуда, но этот самый «целевой», и что для этого нужно. Но ведь это уже давно очевидно. Настоятельно необходимо менять всю модель, причем не «экономического развития» (которая у нас скорее модель прозябания и усугубления отставания), но экономического, социального, а значит, и… политического устройства.
Стоит оговорить, что со сменой политического устройства, конечно, можно было бы и повременить. Но лишь при одном условии: если бы нынешняя политическая система давала бы нам хоть какой-то шанс, не меняясь сама, тем не менее, модель экономическую и социальную изменить.
Но ничего обнадеживающего, кроме общих разговоров, мы, к сожалению, пока так и не видим.

А есть ли на корабле капитан? Представьте себе, что на корабле срочно вынужденно поменяли команду. И вот новые капитан и боцман принимают дела. Вполне естественно, чтобы они чему-то (какому-то непорядку) удивлялись, чем-то даже возмущались. Но уместно ли удивление, а то и праведное возмущение, если на протяжении уже полутора десятков лет никто, кроме них самих, этим кораблем не командовал?
А что у нас? То наш президент вдруг заявит, что у нас как-то так «с 90-х повелось», что сельское хозяйство не защищено от подавления внешними конкурентами, то вице-премьер «опомнится» и предложит прекратить закупку зарубежных гражданских самолетов, да еще и так убедительно обоснует, в чем и почему нынешнее состояние дел совершенно неприемлемо. Но все это ведь на исходе уже второго десятилетия правления этого президента и, если не ошибаюсь, уже десятилетия правления соответствующего вице-премьера.
Так, в конце концов, когда-нибудь пойдет ли дело дальше общих таких правильных разговоров?

В ловушке своих же недавних решений. А ведь нужны не сиюминутные «контрсанкции» и их обоснование из высочайших уст, но законодательно утвержденные долгосрочные – на пятнадцать-двадцать лет – программы посекторальной защиты своего рынка.
Казалось бы, очевидно. Что же этому мешает?
Известно: подобное не допускают правила ВТО, куда нас окончательно сдали не в «лихие 90-е», а совсем недавно – летом 2012-го.
И получается совершенно шизофреническая картина: по Сирии и Донбассу мы вроде перечим Западу, но по основополагающему – по тому, что либо даст нам силы завтра (в том числе и обоснованно проявлять свою волю, и помогать союзникам), либо окончательно нас добьет, – как-то перечить стесняемся.

Кадры под конкретную задачу. Так туда или сюда?
Пока «туда»: наша будущая бедность не только прогнозируется специальным министерством, которое было бы правильно называть «министерство прогноза экономической погоды», но и сознательно программируется, конструируется. И не пресловутым «либеральным экономическим блоком», который ругать в СМИ почти официально разрешено, но самым что ни есть Кремлем.
Вот сейчас многие задаются вопросом: чего ждать от новой Думы?
Но ответ известен: уже совсем безропотного исполнения воли фактически (по нашим «понятиям») вышестоящего начальства – администрации президента.
А чего ждать от этой самой администрации?
Тут стоит обратить внимание на недавнее символическое решение главы государства. Подчеркиваю: не стал бы специально о нем писать, если бы не этот самый очередной прогноз нашего дальнейшего угасания от Минэкономразвития. Но вкупе с ним это решение становится особо знаковым. Я имею в виду назначение заместителем руководителя администрации президента, – курирующим всю внутреннюю политику государства, – Сергея Кириенко. Чем он нам запомнился? Напомню.
Августовским 1998 года дефолтом (да еще и с пропажей «стабилизационного» транша МВФ в 4,9 млрд долларов). И рекомендацией специальной комиссии Совета Федерации по расследованию причин и обстоятельств дефолта никогда более не назначать этого человека на сколько-нибудь ответственные должности. Тем не менее Кириенко был затем назначен полпредом президента, а затем и руководителем Минатома. И как эпизод: выдвигался в депутаты от крайне правых (правоолигархических) сил. Если кто подзабыл, напомню гайдаро-чубайсовский лозунг начала двухтысячных: «Путина – в президенты, Кириенко – в премьеры!».
Наконец, как раз применительно к прогнозам и намечаемым сценариям, стоит напомнить, что именно из уст этого человека сразу после его назначения премьером в далеком 1998 году прозвучало историческое заявление: мол, Россия – довольно бедная страна.
А то, что из этой «бедной» страны за прошедшие почти два десятилетия сумели выкачать ресурсов на формирование более сотни долларовых миллиардеров, так это как будто вовсе не свидетельство противоположного. А именно: что страна-то чрезвычайно богатая, но только управление ею из рук вон какое несправедливое. И, с точки зрения интересов всего общества, крайне неэффективное.
В этом главном, судя по наблюдаемой кадровой политике, у нас в обозримой перспективе нет ни малейших шансов на изменения.

Юрий Болдырев