В фойе гостиницы, где несущие стены, пережидают обстрел несколько человек.

- Только что был у магазина «Аврора». Там человек тридцать стояли в очереди за хлебом. Прямо в них били, гады. Кажется, мина прямо в очередь попала, - рассказывает забежавший с улицы человек. – Представляю, сколько там народу положили.

- За полчаса до обстрела тут проезжало три машины, две легковых и одна «Газель». Все без номеров. Диверсанты, наверно. Как раз было у них время отъехать в пригород, установить миномёт, - говорит кто-то из темноты.

Где-то в парке начинает работать наш «Град», пытается подавить точки, откуда бьют по городу. За неделю в Луганске уже начинаешь разбираться в звуках войны. Когда стреляют в тебя, когда стреляют в тех, кто стреляет в тебя… Больше всего опасности – во вкрадчивом шелестящем звуке. Это летит снаряд, выпущенный из гаубицы. Если он разорвётся рядом, шансов выжить – практически нет. А вот от мины спастись, в принципе, можно. Главное, быстро упасть на землю – осколки от места взрыва разлетаются вверх.

Когда обстрел затихает, я иду по городу, к остановке, где есть надежда поймать маршрутку или такси. Разбомбленные дворы с усыпанными осколками тротуарами – привычная картина. В одном месте сильно пахнет газом – перебит газопровод. Люди пытаются дозвониться в «аварийку», сеть одного из украинских мобильных операторов иногда подаёт признаки жизни.
Остановка у той самой «Авроры», где обстреляли очередь за хлебом. Как рассказывает мне очевидец, мина, разбив витрину, залетела внутрь магазина и там разорвалась. К счастью, в самом магазине было пусто, а очередь стояла снаружи у входных дверей, куда вынесли прилавок, поэтому обошлось без погибших. Другая мина попала в городской рынок, что через дорогу, раскурочила один из пустующих торговых ларьков.

На остановке рядом с рынком одиноко стоит бабушка явно не в себе.

- Как шандарахнуло, миленький. Я вот сейчас из аптеки, попросила успокаивающих капель, нету, говорят.

Еду к зданию бывшей обладмистрации, где располагается сейчас руководство Луганской народной республики. Здание, как и два с половиной месяца назад, когда я был здесь впервые, обложено баррикадами из песка и покрышек. Однако тогда, казалось, что баррикады и люди с автоматами – временный антураж, необходимый, чтобы показать киевским властям серьёзность намерений ополченцев. Сейчас же всё гораздо серьёзнее. В здании –власть ЛНР. Все сохранившие лояльность киевскими властям чиновники выехали на север республики в город Сватово, оккупированный украинскими войсками, и там создали «правительство в изгнании». В фойе бывшей обладминистрации многолюдно, к дежурному выстроилась целая очередь. Большинство пытается получить социальные выплаты и хоть какие-то компенсации за разрушенные дома и квартиры. Некоторым это удаётся.

Данных о погибших за последние дни луганчанах, нет ни у кого.

- Правительство, как и весь город, сидело без света и без связи. Сейчас собираем информацию, через час-полтора, что-то сможем вам сообщить, - говорит мне руководитель пресс-центра ЛНР Владимир Иногородский. – На конец июля общее число погибших луганчан составляло 333 человека. Около тысячи раненных. Подавляющее большинство из них – мирные жители.
Позднее становится известно о пяти погибших 2 августа луганчанах.

Пытаюсь дождаться руководителя ЛНР Валерия Болотова, который куда-то выехал. Ловлю обрывки разговоров.

- Говорят, сюда к Луганску «укропы» стянули всю артиллерию, что у них есть. В ближайшие дни будут бить изо всей мочи. Это у них агония начинается, понимают, что воевать средств уже нет, - говорит сидящий в коридоре ополченец.

- Да, под Свердловском, где их прижали, десятками сдаются. Остальные пытаются договориться с нашими, что, мол, технику взорвём, а вы нас отпустите на Украину. А наши, нет, мол, технику сдавайте нам целой, разоружайтесь, и шуруйте в Россию. Если их на Украину выпустить, их свои же и постреляют, а потом на нас скажут. Мол, террористы, уничтожили украинских воинов, у которых боезапас кончился.

Время к двум часам дня. Скоро по Луганску прекратят ходить маршрутки. Не дождавшись Болотова, беру интервью у Владимира Иногородского.

«СП»: - Ещё 22 июля глава ЛНР объявил о начале контрнаступления ополченцев. Почему до сих пор не удалось отогнать украинских силовиков от города?

- Что можем – делаем. Буквально последние дни провели мощные обстрелы позиций украинской армии. Был нанесён значительный урон живой силе и технике противника, поэтому обстрелов Луганска стало меньше. Мы пытаемся сейчас максимально ослабить украинскую армию, чтобы провести контрнаступление с минимальными потерями с нашей стороны.

«СП»: - Насколько реально отогнать противника на такую территорию, чтобы Луганск оказался вне зоны обстрелов?

- Это сделать очень сложно. Противник бьёт по городу из орудий, дальность стрельбы которых – 40 километров. Пока мы не можем так далеко их отбросить.Что касается Луганска, мы стараемся делать всё, чтобы уменьшить потери среди мирного населения. Во-первых, людей в городе стало значительно меньше, многие уехали сами или эвакуированы. Во-вторых, всё больше людей понимает необходимость хотя бы ночами скрываться в подготовленных бомбоубежищах. Луганчане понемногу адаптируются к жизни на войне и знают, что делать, когда начинается обстрел. Мы со своей стороны ведём разъяснительную работу.

«СП»: - Насколько я знаю, за поимку диверсантов, которые внутри города обстреливают Луганск из миномётов, руководством ЛНР обещано 70 тысяч гривен. Есть ли результаты?

- Пока я информацией об их поимке не располагаю. К сожалению, среди диверсантов есть луганчане, они хорошо знают город и обстановку. Трудно отличить своих от чужих. Наши документы пока легко подделать. Поэтому они вполне могут представляться ополченцами. Работают там подготовленные люди, у них есть места, где они прячут оружие, миномёты. Думаю, среди них немало украинских силовиков.

«СП»: - Сами ополченцы говорили мне, что между их отрядами много несогласованности. Это мешает ведению боевых действий. Делается что-то для структурирования вооружённых отрядов ЛНР?

- Надо понимать, что у нас пока нет регулярной армии с уставом, воинскими званиями и т.д. У нас действительно ополчение. Вопросы дисциплины, координации решаются на уровне личного авторитета руководителей отрядов. Работаем над тем, чтобы лучше организовать наши вооружённые силы, разработать универсальные правила. Но, замечу вам, по сравнению с регулярной украинской армией, у нас бардака гораздо меньше. Многое держится на патриотизме.

«СП»: - Каковы настроения мирного населения по отношению к ополченцам? Насколько мне доводилось слышать от горожан, имеют место инциденты вызывающие недовольство луганчан…

- Для мирного населения в первую очередь важно, что именно ополчение защищает город. Те перегибы, которые имеют место, мы расследуем, наказываем виновных. Кроме того, надо понимать, что есть и диверсанты идеологические. Мы уже задержали двоих человек, которые рассказывали небылицы про ополченцев. Некоторые, скажем так, доверчивые люди верят украинским каналам, изображающие ополченцев в крайне негативном свете. Мы работаем с населением. Есть передвижная установка с громкоговорителями. Ездим по городу, собираем людей, объясняем им ситуацию.

«СП»: - За последние дни, по моим личным наблюдениям резко ухудшилась ситуация с продуктами. Ещё несколько дней назад, в магазинах был достаточно широкий ассортимент. Теперь разбирают последнее. Что дальше?

- Да, в результате обстрелов и регулярных отключений электричества есть проблемы с доставкой продуктов и лекарств. Уже послезавтра у нас начинает работать сеть гуманитарных аптек. Одновременно запустим целевую систему гуманитарной помощи наиболее нуждающихся горожан продуктами. Списки уже готовы. На улицах будем разворачивать полевые кухни, чтоб накормить тех, кто остался без средств к существованию. Часть гуманитарной помощи опять же будем развозить по магазинам для выдачи населению. Упор будет делать на консервы и другие долгохранящиеся продукты. Других средств помочь людям в условиях войны у нас нет.

«СП»: - Но таким образом можно продержаться месяц-другой, а на дальнейшее есть планы?

- Мы в течение месяца собираемся реструктуризировать систему социальных выплат. Надеемся, что уже через месяц сумеем организовать выплаты пенсий и зарплат на территории ЛНР.

«СП»: - На каком уровне сейчас взаимоотношения с Донецкой республикой?

- Есть отдельные вопросы, по которым мы пока не пришли к согласию. Но самое главное сейчас – военное взаимодействие и распределение гуманитарной помощи. По этим вопросам у нас плотное взаимодействие. На том же примере «Южного котла» это видно. Отряды Стрелкова работаю со стороны Саур-Могилы, а наши – со стороны Дьяково. Зажали группировку противника с двух сторон и, координируя свои действия, уничтожаем её.

Гуманитарный коридор из России – на территории ЛНР. Мы пропускаем все партии «гуманитарки» для ДНР, обеспечиваем им охрану.

«СП»: - Гуманитарная помощь сегодня основной источник существования ЛНР?

- Да. Те поставки продуктов, лекарств, которые шли с Украины, сейчас прекращены. Собственные предприятия также по большей части вынуждены прекратить работу. Не считая хлебокомбинатов, которые мы полностью обеспечиваем мукой и всем необходимым. Когда в городе есть свет, проблем с хлебом не возникает. На юге ЛНР, где пока относительно спокойная ситуация, часть предприятий продолжает производить мясную и молочную продукцию.

… Вечером 3 августа ополченцы подбрасывают меня к железнодорожному вокзалу. Отсюда уходит автобус, вывозящий беженцев до границы с Россией. Я попытаюсь на нём доехать до Молодогвардейска, где, говорят, есть интернет. Дорога затянута едким дымом. Только что по вокзалу с высот, занятых украинскими карателями, стреляли из гаубиц. Горят два дома, слышно как в сухой горячей тишине трескается шифер на охваченных огнём крышах. Пассажиры жмутся к бетонному мосту и зданию вокзала. Там можно будет укрыться в случае нового артобстрела.

- Наши их позиции «Градами» обработали, заткнулись пока, - говорит кто-то.

Подходит автобус, его осаждают беженцы. Желающих уехать больше, чем мест, многих размещают в проходе, но никому в голову не приходит жаловаться. Женщина, провожающая сестру с ребёнком, сдавленно плачет. На миг кажется, что всё происходящее, просто морок, навеянный жаром от раскалённого асфальта. Но снова, и снова грохочет в разных частях Луганска, возвращая к жестокой реальности войны.