На этой неделе директор Китайского института народного хозяйства Фань Ганн на форуме по вопросам недвижимости сделал следующее заявление: судя по текущему состоянию дел в экономике, можно ожидать рост ВВП по итогам года на уровне 7.5 % и даже более. В целом же китайское промпроизводство в январе-июле 2013 выросло на 9.7% больше, чем в аналогичном периоде 2012 года.
Придерживаться таких темпов развития требует компартия Китая. В частности, премьер КНР Ли Кэцян, считает, что экономика Поднебесной должна развиваться темпами, не ниже 7% в год. Для выполнения таких показателей предпринимаются специальные меры по стимулированию объемов инвестиций в основные средства, которые увеличиваются опережающими темпами. В первую очередь, через активное кредитование реального сектора экономики. Эксперты транснациональной сетевой аудиторской компании PricewaterhouseCoopers, штаб-квартира которой находится в Лондоне, прогнозирует, что в 2017 году ВВП КНР составит $ 20 трлн. и по этому показателю Китай обгонит США.
Такие феноменальные успехи объясняются тем, что приоритеты развития определяются правительством, а бизнесмены, по сути дела, эффективно выполняют задания по развитию экономики, особенно в части промпроизводства. Этому способствует четко отлаженная система финансовых поощрений, в виде доходов от производственной и коммерческой деятельности, и строгих наказаний за нецелевое или неэффективное использование денег и коррупцию, вплоть до смертной казни.
От выбранного подхода руководство Китая отказываться не намерено, поскольку видит в либерализме главную угрозу государству и институту семьи. Так, в начале августа текущего года рупор Компартии - государственное информационное агентство «Синьхуа», опубликовало статью, которую многие эксперты назвали программой китайских коммунистов на ближайшее будущее. Заголовок статьи говорит сам за себя - «Если в Китае начнется нестабильность, последствия будут еще хуже, чем в СССР».
В статье сравнивают Советский Союз и нынешнюю Россию. Если до 1992 года это была великая держава и наравне с США представляла второй полюс силы в мире, пишет «Синьхуа», то теперь с Россией почти никто не считается, так как Кремль теперь уже не является в мире авторитетом. В целом наша страна представлена, как второстепенное государство, которое ничего не производит и не разрабатывает, и живет исключительно за счет сырьевого экспорта. Именно поэтому представляет собой вымирающее пространство.
В первую очередь, этот пример приводится для китайской молодежи, для которой блогеры из социальной сети «Вэйбо» стали героями, борющими за либеральную демократию. В противовес им «Синьхуа» напоминает, что рывок китайской экономики за последние десятилетия произошел под руководством Компартии, тогда как в России преобразования носят негативный характер.
Аналогичные публикации вышли и в других китайских СМИ, в том числе и в «Жэньминь жибао», в редакционной статье которой сказано, что последствия реформ по-российски, если таковые произойдут в Китае, будут еще более разрушительными, чем в России после развала СССР.
Вопросам, почему же в СССР социализм потерпел поражение, уделяется особое внимание в китайской научной среде. Считается, что правительство Советского Союза в конце 1980-х годов не смогло сформировать цель реформ и действовало крайне хаотично, если не сказать, глупо. Китайские экономисты видят в «шоковой терапии» Гайдара-Чубайса отказ от системных и продуманных административных реформ. В своих трудах они доказали, что пошаговый переход к рыночно-управляемой экономике эффективнее саморегуляции, тем более, если её рецепт написан главным политическим, военным и экономическим конкурентом.
В Китае же вначале были созданы мегарегуляторы экономического развития и жесткая законодательная база. «Наша реформа - это огромный сложный системный проект, он включает экономическую, политическую реформу, реформу образования, науки и техники и культуры, их необходимо согласовать и проводить в комплексе», - так обозначил задачи компартии КитаяЦзян Цзэминь, генеральный секретарь ЦК КПК с 1989 по 2002 годы.
Реформаторы из КПК учли и исторический опыт китайского общества, для которого было характерно кумовство и кланновость. Именно поэтому во главу угла поставили неотвратимость наказания чиновников, с тем, чтобы любой китаец, независимо от его должности и заслуг, знал, что за взятки его могут посадить или даже расстрелять.
Фактически компартия очередной раз подчеркивает, что с пути экономических преобразований, начатых Дэн Сяопином, она не сойдет, несмотря на сильное влияние буржуазных ценностей, хлынувших в страну вместе с западными технология и большими деньгами. То, что в Китае сформирована плюралистическая структура собственности, не отменяет фактическое равенство граждан, характерное для социалистического строя.
В свое время, начиная реформы, китайские руководители особо подчеркивали, что от капиталистической модели развития экономики они берут лишь справедливый рыночный механизм, который может быть эффективным только тогда, когда в нем нет коррупции. По сути дела, китайские реформаторы взяли всё самое лучшее от социализма и капитализма, то есть совместили план с конкуренцией за его выполнение.
Именно поэтому идет непримиримая борьба с коррупцией. Нынешний глава антикоррупционного органа Коммунистической партии Китая Ван Цишань считает, что коррупция есть главный вызов КПК, который исходит как изнутри страны, так и извне.
Уголовный кодекс Китая определил уровень незаконных доходов чиновников, который карается сроком от 10 лет до пожизненного наказания – это 100 тыс. юаней (16 360 долларов США). Выше – смертная казнь.
Совсем недавно по этой статье получил «вышку» с отсрочкой приговора бывший министр железных дорог Китая Лю Чжицзюнь, который по версии следствия истребовал от бизнесменов 10.5 миллиона долларов в виде взяток. По аналогичной статье приговорензаместитель секретаря правительства провинции Цзянси У Чжимина, имущество которого конфисковано.
В СМИ КНР эти дела всегда широко освещаются. Например, много говорилось о личной жизнивице-мэра Пекина Лю Чжихуа, который получил пулю в затылок в 2010 году. Общественности стало известно, что Лю Чжихуа нажился на пекинской Олимпиаде 2008 года. Он брал мзду за отвод земельных участков, а также давал своей любовнице выгодные контракты на возведение спортивных объектов.
В общей сложности, с 2001 года расстреляно 13 тысяч чиновников разного ранга. Фактически антикоррупционные инспекторы следят за всеми высшими партийными и государственными чиновниками.
С другой стороны высшая мера наказания предусмотрена и для тех, кто ведет незаконный бизнес или использует привлеченные средства исключительно для личного обогащения. На казнь поведут и тех, кто замешан в махинациях с кредитами на фондовой бирже, и тех, кто подделывает лекарства и продукты питания. Не допустят в Китае и МММ. По закону китайских Мавроди тоже ждут конвоиры в черных масках, как и тех, кто взял кредит на производство, а потратил его на рестораны и личное обогащение. В общей сложности, этот вид наказания применяется по 55 статьям уголовного кодекса КНР, в том числе и за грабежи, убийства, изнасилования.
В Китае считают смертную казнь хорошей профилактикой от подобных преступлений. Последние минуты жизни студента пекинской консерватории Яо Цзясиня – отпрыска из обеспеченной семьи, представителя так называемой «золотой молодежи», транслировались по всем каналом. Пианист убил бедную девушку, после того, как сбил её на своей машине с тем, чтобы скрыть следы ДТП. Что характерно, убийцу в полицию привели сами родители. Перед расстрелом Яо Цзясинь в книге для приговоренных написал «жалоб на содержание в тюремной камере не было».
Безусловно, в КПК понимают, что строгость наказания не будет эффективной без справедливой судебной системы, именно поэтому независимость и неподкупность китайской Фемиды является обязательной составляющей экономической и социальной реформы в Китае.
На этой неделе директор Китайского института народного хозяйства Фань Ганн на форуме по вопросам недвижимости сделал следующее заявление: судя по текущему состоянию дел в экономике, можно ожидать рост ВВП по итогам года на уровне 7.5 % и даже более. В целом же китайское промпроизводство в январе-июле 2013 выросло на 9.7% больше, чем в аналогичном периоде 2012 года.
Придерживаться таких темпов развития требует компартия Китая. В частности, премьер КНР Ли Кэцян, считает, что экономика Поднебесной должна развиваться темпами, не ниже 7% в год. Для выполнения таких показателей предпринимаются специальные меры по стимулированию объемов инвестиций в основные средства, которые увеличиваются опережающими темпами. В первую очередь, через активное кредитование реального сектора экономики. Эксперты транснациональной сетевой аудиторской компании PricewaterhouseCoopers, штаб-квартира которой находится в Лондоне, прогнозирует, что в 2017 году ВВП КНР составит $ 20 трлн. и по этому показателю Китай обгонит США.
Такие феноменальные успехи объясняются тем, что приоритеты развития определяются правительством, а бизнесмены, по сути дела, эффективно выполняют задания по развитию экономики, особенно в части промпроизводства. Этому способствует четко отлаженная система финансовых поощрений, в виде доходов от производственной и коммерческой деятельности, и строгих наказаний за нецелевое или неэффективное использование денег и коррупцию, вплоть до смертной казни.
От выбранного подхода руководство Китая отказываться не намерено, поскольку видит в либерализме главную угрозу государству и институту семьи. Так, в начале августа текущего года рупор Компартии - государственное информационное агентство «Синьхуа», опубликовало статью, которую многие эксперты назвали программой китайских коммунистов на ближайшее будущее. Заголовок статьи говорит сам за себя - «Если в Китае начнется нестабильность, последствия будут еще хуже, чем в СССР».
В статье сравнивают Советский Союз и нынешнюю Россию. Если до 1992 года это была великая держава и наравне с США представляла второй полюс силы в мире, пишет «Синьхуа», то теперь с Россией почти никто не считается, так как Кремль теперь уже не является в мире авторитетом. В целом наша страна представлена, как второстепенное государство, которое ничего не производит и не разрабатывает, и живет исключительно за счет сырьевого экспорта. Именно поэтому представляет собой вымирающее пространство.
В первую очередь, этот пример приводится для китайской молодежи, для которой блогеры из социальной сети «Вэйбо» стали героями, борющими за либеральную демократию. В противовес им «Синьхуа» напоминает, что рывок китайской экономики за последние десятилетия произошел под руководством Компартии, тогда как в России преобразования носят негативный характер.
Аналогичные публикации вышли и в других китайских СМИ, в том числе и в «Жэньминь жибао», в редакционной статье которой сказано, что последствия реформ по-российски, если таковые произойдут в Китае, будут еще более разрушительными, чем в России после развала СССР.
Вопросам, почему же в СССР социализм потерпел поражение, уделяется особое внимание в китайской научной среде. Считается, что правительство Советского Союза в конце 1980-х годов не смогло сформировать цель реформ и действовало крайне хаотично, если не сказать, глупо. Китайские экономисты видят в «шоковой терапии» Гайдара-Чубайса отказ от системных и продуманных административных реформ. В своих трудах они доказали, что пошаговый переход к рыночно-управляемой экономике эффективнее саморегуляции, тем более, если её рецепт написан главным политическим, военным и экономическим конкурентом.
В Китае же вначале были созданы мегарегуляторы экономического развития и жесткая законодательная база. «Наша реформа - это огромный сложный системный проект, он включает экономическую, политическую реформу, реформу образования, науки и техники и культуры, их необходимо согласовать и проводить в комплексе», - так обозначил задачи компартии КитаяЦзян Цзэминь, генеральный секретарь ЦК КПК с 1989 по 2002 годы.
Реформаторы из КПК учли и исторический опыт китайского общества, для которого было характерно кумовство и кланновость. Именно поэтому во главу угла поставили неотвратимость наказания чиновников, с тем, чтобы любой китаец, независимо от его должности и заслуг, знал, что за взятки его могут посадить или даже расстрелять.
Фактически компартия очередной раз подчеркивает, что с пути экономических преобразований, начатых Дэн Сяопином, она не сойдет, несмотря на сильное влияние буржуазных ценностей, хлынувших в страну вместе с западными технология и большими деньгами. То, что в Китае сформирована плюралистическая структура собственности, не отменяет фактическое равенство граждан, характерное для социалистического строя.
В свое время, начиная реформы, китайские руководители особо подчеркивали, что от капиталистической модели развития экономики они берут лишь справедливый рыночный механизм, который может быть эффективным только тогда, когда в нем нет коррупции. По сути дела, китайские реформаторы взяли всё самое лучшее от социализма и капитализма, то есть совместили план с конкуренцией за его выполнение.
Именно поэтому идет непримиримая борьба с коррупцией. Нынешний глава антикоррупционного органа Коммунистической партии Китая Ван Цишань считает, что коррупция есть главный вызов КПК, который исходит как изнутри страны, так и извне.
Уголовный кодекс Китая определил уровень незаконных доходов чиновников, который карается сроком от 10 лет до пожизненного наказания – это 100 тыс. юаней (16 360 долларов США). Выше – смертная казнь.
Совсем недавно по этой статье получил «вышку» с отсрочкой приговора бывший министр железных дорог Китая Лю Чжицзюнь, который по версии следствия истребовал от бизнесменов 10.5 миллиона долларов в виде взяток. По аналогичной статье приговорензаместитель секретаря правительства провинции Цзянси У Чжимина, имущество которого конфисковано.
В СМИ КНР эти дела всегда широко освещаются. Например, много говорилось о личной жизнивице-мэра Пекина Лю Чжихуа, который получил пулю в затылок в 2010 году. Общественности стало известно, что Лю Чжихуа нажился на пекинской Олимпиаде 2008 года. Он брал мзду за отвод земельных участков, а также давал своей любовнице выгодные контракты на возведение спортивных объектов.
В общей сложности, с 2001 года расстреляно 13 тысяч чиновников разного ранга. Фактически антикоррупционные инспекторы следят за всеми высшими партийными и государственными чиновниками.
С другой стороны высшая мера наказания предусмотрена и для тех, кто ведет незаконный бизнес или использует привлеченные средства исключительно для личного обогащения. На казнь поведут и тех, кто замешан в махинациях с кредитами на фондовой бирже, и тех, кто подделывает лекарства и продукты питания. Не допустят в Китае и МММ. По закону китайских Мавроди тоже ждут конвоиры в черных масках, как и тех, кто взял кредит на производство, а потратил его на рестораны и личное обогащение. В общей сложности, этот вид наказания применяется по 55 статьям уголовного кодекса КНР, в том числе и за грабежи, убийства, изнасилования.
В Китае считают смертную казнь хорошей профилактикой от подобных преступлений. Последние минуты жизни студента пекинской консерватории Яо Цзясиня – отпрыска из обеспеченной семьи, представителя так называемой «золотой молодежи», транслировались по всем каналом. Пианист убил бедную девушку, после того, как сбил её на своей машине с тем, чтобы скрыть следы ДТП. Что характерно, убийцу в полицию привели сами родители. Перед расстрелом Яо Цзясинь в книге для приговоренных написал «жалоб на содержание в тюремной камере не было».
Безусловно, в КПК понимают, что строгость наказания не будет эффективной без справедливой судебной системы, именно поэтому независимость и неподкупность китайской Фемиды является обязательной составляющей экономической и социальной реформы в Китае.
Дефолт был не только финансово-политической, но и идеологической, мировоззренческой катастрофой: он с предельной ясностью показал тогдашнему «креатиффному классу» не просто бесплодность, но и принципиальную порочность, разрушительность либеральной идеологии.
Тем не менее (во многом из-за политического «вегетарианства» и чрезмерной интеллигентностиЕ.М.Примакова) очевидные уроки дефолта не получили политической реализации и в итоге оказались прочно забытыми к настоящему времени.
Между тем уроки эти отнюдь не таковы, чтобы забывать их можно было безболезненно, - и потому привлечь к ним внимание российского общества сегодня необходимо.
Первый урок заключается в том, что невнимание руководителя страны к ключевым вопросам ее существования, будь то борьба с террором или развитие экономики, оборачивается личной катастрофой для него и общественной - для нее. Невнимание к войне в Чечне обернулось для Ельцина не только военной, но и политической катастрофой в ходе новогоднего штурма Грозного, а затем и (похоже, навеянным детским мультфильмом о попугаях) бредом о «38 снайперах» под Первомайском, невнимание к экономике – данным за день до дефолта обещанием, что никакой финансовой дестабилизации он не допустит.
Как и Путин сегодня, Ельцин 15 лет назад даже не пытался вникать в экономику, полностью передав вопросы социально-экономической политики либералам. Это привело страну к катастрофе тогда – приведет и теперь.
Второй невыученный урок дефолта заключается в том, что либералы могут вести страны только к воровству и катастрофе. Ведь, в отличие от XVIII века, сегодня они отстаивают не суверенитет и свободу личности, а интересы глобального бизнеса. Суть Вашингтонского консенсуса – этой библии современного либерализма – заключается в обязанности государства служить интересам не какого-то там «народа», а именно глобального бизнеса. Если же эти интересы противоречат интересам народа – тем хуже для него: «горе побежденным» или, как мы хорошо помним в исполнении советских сатириков, «не ту страну назвали Гондурасом».
Третий урок дефолта, актуальный сегодня как никогда, в том, что воровство и ложь, возведенные в ранг высшей добродетели и государственной стратегии, всегда ведут к катастрофе и, в частности, делают государство некомпетентным.
Ведь дефолт был вызван отнюдь не низкой ценой нефти (достигшей минимума, кстати, уже после него, в сентябре): стой она хоть 800 долл. за баррель, тотальное воровство все равно привело бы к исчезновению денег в бюджете – просто чуть позже.
Отвечая на многочисленные вопросы, могу свидетельствовать: с моей точки зрения, дефолт стал неизбежен в первом туре «выборов» 1996 года, когда стало ясно, что Зюганов борется не за власть, а за легитимацию самоназначения Ельцина, - примерно так же, как Навальный истово, с полной отдачей сил, выдумкой, огоньком и мобилизацией наивных сторонников борется за легитимацию выборов Собянина.
Ведь олигархи и реформаторы, оставившие Ельцина у власти, справедливо решили, что власть им должна все, и теперь они – хозяева этой власти. И начали воровать все, до чего могли дотянуться.
Для молодых или забывчивых приведу лишь два простейших механизма разворовывания бюджета того времени.
Первый: государство получает налоги и таможенные сборы – основную часть своих доходов – и руками либеральных реформаторов направляет их значительную часть на счета олигархических банков. Часто фиксируя при этом колоссальный неснижаемый остаток этих счетов. Затем, посчитав оставшееся, государство справедливо сетует, что денег нет, - и берет их взаймы под ломовые проценты. У тех самых олигархических банков. Свои собственные деньги. Положенные в эти банки практически бесплатно (не считая, конечно, вероятных взяток).
Второй механизм разграбления бюджета: отдав свои деньги олигархическим банкам, государство обнаруживает, что у него нет денег для выплаты бюджетополучателям. И объясняет: они должны взять то, что им причитается из бюджета, в кредит у олигархических банков, - а государство, когда у него будут деньги, погасит этот кредит.
И бюджетополучатели берут кредиты у банков, - которые в качестве платы за свои услуги забирают до 30% (а порой и больше) причитающихся им сумм.
Например, должно государство больнице 100 руб., - а банк дает ей вместо них 70. И попробуй откажись: сдохнешь с голоду, причем в самом прямом, физическом смысле слова. А затем (порой чуть не на другой день) государство отдает олигархическому банку искомые 100 рублей.
Это называлось невинным термином «кредитование бюджетополучателей».
А ведь были и выплаты денежными суррогатами, и разнообразные взаимозачеты, и искусственно созданный и поддерживаемый реформаторами в компании с МВФ кризис неплатежей, едва ли не до смерти удушивший еще десятилетие назад великую страну.
Инсайдерская торговля, которой баловались чуть ли не все реформаторы, кажется на этом фоне «невинной детской игрой в крысу». Сегодня либералы с гордостью заявляют, что им никто и никогда не предъявлял уголовных претензий за это – и не случайно: ведь они сами сделали все, чтобы инсайдерская торговля не считалась преступлением! И, действительно, она начала хотя бы теоретически считаться таковым лишь совсем недавно.
Четвертый урок дефолта прост: отказ от служения обществу в пользу ограбления его превращает государство в совокупность разъединенных банд. Ключевое слово здесь не «банды», а «разъединенные»: труд сплачивает, а воровство разъединяет, и занятая в основном воровством правящая тусовка в принципе не может договориться внутри себя.
Ее члены могут прекрасно понимать, что ведут страну к катастрофе, смертельно опасной и для них самих, и страшиться этой катастрофы, - но не в силах остановиться и прекратить разграбление страны даже в интересах самосохранения.
Множество специалистов (включая автора этой статьи) в предшествовавшие дефолту месяцы и недели бродили по реформаторским кабинетам, разъясняя ситуацию и призывая прекратить наращивание пирамиды ГКО – и видели собачьи глаза людей, понимавших ситуацию лучше и глубже них, и чувствовали себя расписывающими людоедам прелести вегетарианства.
Умные члены либеральной реформаторской мафии прекрасно понимали, что они творят, - но в силу разъединенности не могли принять общее решение. Любой из них мог прекратить воровать в личном качестве – и тогда не украденное им досталось бы его конкурентам и привело бы к ослаблению его позиций. Если же он попытался бы остановить грабеж, - он попытался бы тем самым подорвать благосостояние своих друзей и коллег, благосостояние всего правящего класса, - и немедленно был бы снесен им. Его ждало в лучшем случае бесславное увольнение, а то и смерть.
В результате правящая тусовка, как, насколько можно судить, и сейчас, была подобием стаи кровавых леммингов, вихрем несущейся к пропасти, толкающей перед собой всю страну и растаптывающей любого, кто смел встать на ее пути.
Пятый урок дефолта горек для всякого гуманиста: политическое вегетарианство есть преступление против своего народа. Отказ от наказания преступников (в стиле известного визга московской интеллигенции о том, что «исполнение УК есть возврат к сталинскому террору») поощряет негодяев на новые преступления и не просто делает повторение этих преступлений неизбежным, но и неотвратимо расширяет их масштаб.
Это касается либеральных реформаторов, по моему мнению, точно так же, как и сексуальных маньяков, - и первые, насколько можно судить, значительно опасней и разрушительней вторых. В конце концов, никакой Чикатило не способен убить столько людей, сколько погибло в результате либерализации цен по Гайдару, приватизации по Чубайсу или того же дефолта.
Не стоит забывать, что именно всепрощенчество и гуманизм, столь неуместно проявленные к заведомым преступникам в конце 1998 – начале 1999 годов, привели к тому, что социально-экономическую политику государства, во многом заключающуюся в разграблении и разрушении страны, вот уже скоро 15 лет проводят идейные наследники, а то и прямые ученики авторов и организаторов дефолта.
И, наконец, шестой урок, очень важный: морально-психологическое состояние общества зависит в первую очередь не от уровня его благосостояния, а от степени ответственности власти.
Перед дефолтом Россия жила значительно лучше, чем после него, - но находилась в глухом беспросветном отчаянии. После дефолта, находясь на грани выживания, вынужденная бороться за само своей существование, лишившись всех денег (автор прекрасно помнит, как рыскало по всему свету правительство в поисках хотя бы 50 млн. долл.), - страна взялась за работу.
Конечно, девальвация подстегнула производство после того, как страна выжила в ней (а могла ведь и не выжить), - однако при других девальвациях, и в 1992-1993, и в октябре 1994, и конце 2008 – начале 2009 этого не происходило.
Причина проста: после свержения реформаторов Россия получила честное правительствоПримакова – Маслюкова – Геращенко, которое можно было уважать, - и поверила ему. Автор своими глазами видел в магазинах объявления о скидках «в связи с назначением премьером Примакова». И понимание того, что к власти пришли не воры и обманщики, а честные ответственные люди, сделало российское общество значительно более здоровым, чем оно было за месяц до этого.
Автор находился в зале Госдумы во время голосования за Примакова: вышел невзрачный пожилой человек, сказал скучным голосом, что он не волшебник и ничего не обещает, депутаты проголосовали, - и в зале изменилась атмосфера. Изменились лица, разгладились морщины, расправились плечи. Люди успокоились: они думали, что все самое страшное еще впереди, но они отдали власть человеку, в честности и ответственности которого они не сомневались.
Правительство Примакова разбиралось в экономике хуже либеральных реформаторов, - но оно хотело восстанавливать страну, а не грабить ее, и это с ошеломляющей лихвой компенсировало все его недостатки, позволив мгновенно отменить разрушающие экономику либеральные инициативы (вроде ускоренного банкротства), блокировать произвол естественных монополий и выпустить на волю дух предпринимательства.
И страна выжила.
Этот урок не пригодится нам в ближайшее время, ибо существующая система простоит еще как минимум год, а вероятно, даже дольше.
Но он окажется главным тогда, когда в страхе, хаосе и боли системного кризиса нам придется в разгар переправы менять, как говаривал покойный генерал Лебедь, ослов на лошадей.
Автор - директор Института проблем глобализации, д.э.н., издатель журнала «Свободная мысль» (в СССР – «Коммунист»)
По страницам http://svpressa.ru
Добавить комментарий