Недавнее убийство ректора Государственного университета сервиса и экономики в Санкт-Петербурге могло стать результатом борьбы за финансовые потоки внутри вуза. По мнению ряда наблюдателей, система образования за последние годы стала настолько тесно связана с бизнесом, что превратилась в форму наживы, и, как следствие, привлекла криминал. Многочисленные скандалы с "мертвыми душами", подставными фирмами и сомнительными банками лишь отчасти показывают масштабы коррупции в этой сфере. За миллиардные бюджеты крупных вузов идет настоящая война, которую главным образом оплачивают студенты. Почему образование в России все чаще изобилует криминальными новостями, разбирался корреспондент "Вестей ФМ" Николай Осипов.

Киллер в засаде, несколько выстрелов, цель ликвидирована - схема нападений на ректоров ничем не отличается от любого заказанного преступления. Поражает то, что недавнее покушение не ректора питерского университета сервиса и экономики далеко не первое нападение на руководителя вуза. И ректор Александр Викторов - далеко не первый ректор, ставший жертвой покушения далеко не по образовательным мотивам.

Это жесткий бизнес, в который с каждым годом поступает все больше денег, сама система так выстраивалась уже довольно давно, говорит президент Всероссийского фонда образования, доктор педагогических и философских наук, член союза писателей России Сергей Комков: "У нас к концу 90-х годов было примерно 35-40% "платников", которые платили самостоятельно, в начале 2000-х уже было 50% платных студентов, сегодня мы имеем до 70 % "платников". Каждый вуз - это целая коммерческая компания, задача которой извлекать прибыль.

Разговоры о подготовке специалистов - это то, чем завлекают абитуриентов, чтобы они платили деньги за обучение, это то, о чем обычно говорят в интервью, но главным для вуза были и остаются деньги, миллиарды рублей, продолжает Сергей Комков:

"Несмотря на то, что вроде бы руководством страны было сделано заявление, что с внедрением ЕГЭ коррупция пропадет, она не только не пропала - она возросла. Сегодня наблюдаются факты, когда абитуриенты с достаточно низкими баллами ЕГЭ поступают в вузы, соответственно, можно сделать вывод, что были уплачены деньги".

Сложность коррупционных схем обеспечивает им определенную безопасность. Ведь реальных разоблачений нет. Все знают, что образование пропитано взятками, и обществу лишь время от времени преподносят какой-нибудь среднего масштаба скандал, на самом деле даже отдаленно не отражающий положения дел. Но определенная коррупционная стабильность системы с недавних пор стала терять балансировку, о чем свидетельствует рост откровенно криминальных эпизодов.

До убийства Александра Викторова там же, в Питере, была попытка устранения ректора Полярной академии - подозревали проректора, которого, впрочем, потом оправдали. Но причиной нападения также считали борьбу за управление финансами. Ректор - это руководитель, который управляет всем в учреждении с миллиардным финансовым потенциалом. Поэтому он либо вливается в коррупционную сеть, либо отторгается ею.

Отсюда и подозрения в общей чистоплотности вузовских руководителей и прозрачности схемы их прихода на почетные должности, высказывает сомнения первый зампред комитета по образованию, депутат от фракции КПРФ Олег Смолин:

"Я не знаю, есть ли торговля ректорскими должностями, но я уверен, что ситуация, которая сейчас создана, благоприятствует подобным вещам. Я имею в виду закон, принятый еще 4-й Госдумой по поводу того, что ректоры у нас отсеиваются на дальних подступах. Создана спецкомиссия при Минобразовании, которая из всех кандидатов, которых выдвигает вуз, отбирает тех, которых она считает достойными быть допущенными к выборам".

Сам образ вузовского руководителя уже временами сливается с образом человека если не с уголовным прошлым, то явно с капиталом сомнительного происхождения. Они занимаются малопонятными обществу бизнес-вопросами, вокруг вузов плодятся коммерческие фирмы, платные центры обучения, банки, а студенты потом на интернет-форумах, посетив сайт госзакупок, с удивлением обсуждают, откуда у вузовских начальников появляются дорогие иномарки.

Вот примеры цитат:

"Представителям Московского государственного университета экономики, статистики и информатики понадобился Audi А6 с 6-канальным усилителем, с девятью динамиками и сабвуфером мощностью 180 Ватт". "Северо-западной Академии государственной службы при президенте - внедорожник Toyota за 3 миллиона рублей с охлаждаемой камерой в подлокотнике автомобиля".

"Северо-Кавказскому государственному институту искусств (СКГИИ) понадобился для служебного пользования автомобиль BMW за 2 миллиона, в комплектации - спортивный руль с подогревом, литые диски, бежевая кожа в салоне". И на том же антикоррупционном студенческом форуме, пишет кто-то из вузовской администрации, что происходит в Самарском государственном университете:

"Зарплата ректора - 700 000 рублей при зарплате преподавателей 5500 рублей. Студенты не ходят на занятия, не сдают зачеты и экзамены, но нас заставляют ставить им оценки под угрозой увольнения".

Неотчисляемые студенты - это тоже часть образовательной экономики. В одном из столичных вузов учащиеся приводят свою схему - надо оплатить стоимость обучения за все пят лет, тогда абитуриента зачисляют на бюджетное место, практически гарантируя, что до диплома его не отчислят. Такие псевдобюджетники - что-то вроде неприкасаемых, которых не отчисляют и которых пофамильно знают многие преподаватели. Оплата за обучение, по всей видимости, уходит в некую черную бухгалтерию вуза. Но временами перенасыщенная серыми схемами система дает сбои.

Пример - недавняя история в РУДН. Прошлой весной сотни студентов, оплативших обучение, стали жертвами мошенников. Оказалось, что платили они некой подставной фирме. РУДН официально был не причастен к махинациям, но ситуация спровоцировала всплеск информации о подозрительных фирмах, которые окружают вузы, оказывают различные услуги по дополнительному образованию, просто арендуют помещения - этот околообразовательный бизнес поглощает миллионы.

Впрочем, вслед за единичными разоблачениями, как правило, ничего не происходит, система самостабилизируется. Пример - другой скандал со взятками в МГУ и родственницей декана, которую задержали при получении 35 тысяч евро, напоминает руководитель аппарата фракции КПРФ в Государственной Думе Нина Останина:

"Где-то два года назад речь шла о МГУ, когда дочь декана факультета Сурина впрямую была уличена в получении взятки. Сегодня она снова преподает в этом вузе, правда, отец перестал быть деканом, но ситуация осталась статус-кво". Почти каждый крупный вуз ведет расчеты только через определенные банки, что позволяет управлять прозрачностью финансовых потоков и добиваться их непрозрачности. Отсюда еще один недавний скандал, уже в МГУ, когда у банка, с которым работал вуз, отозвали лицензию. Банк лопнул вместе с деньгами, которые студенты вносили за учебу.

Но люди продолжают платить, это поколение уже смирилось, что образование в России платное, вернее платные дипломы. Есть товар - есть покупатель, который платит. А есть те, кто хочет получить доступ к собираемым средствам, как легальным, так и нелегальным. В этой борьбе никого не интересует качество молодых специалистов, о нехватке которых постоянно твердят. Знание не так важно, пока вузы заняты сбором денег.