Сладкая жизнь отменяется: налоги вместо экономического роста. Фискальная нагрузка на население и бизнес будет расти ради ненужного профицита бюджета. Недра России показали дно: запасы истощились, а пополнять некому

Сладкая жизнь отменяется: налоги вместо экономического роста - Статьи -  Экономика - Свободная Пресса

 

Сладкая жизнь отменяется: налоги вместо экономического роста

Фискальная нагрузка на население и бизнес будет расти ради ненужного профицита бюджета

https://svpressa.ru/economy/article/310494/

Правительство РФ подготовило проект бюджета на ближайшие три года, который обсудит на заседании во вторник, 21 сентября. В 2022 и 2023 ожидается профицит, и только в 2024 — небольшой дефицит. Однако экономисты уже обратили внимание на то, что рост доходов бюджета на 6,8% до 25,01 трлн. руб. в 2022-м во многом будет возможен за счет очередного увеличения сборов с бизнеса и населения. Рост экономики при этом составит только около 3%. Расходы же вырастут всего на 0,7% до 23,43 трлн. руб.

О возможных новых налогах и сборах СМИ писали еще летом. Так, рассматривается возможность введения акциза на сладкие напитки, который будет приносить в бюджет до 100 млрд. рублей. Еще 30 млрд. рублей в казну может принести введение налога на любые переводы физлиц за рубеж, которые могут облагаться 1% от общей суммы перевода.

Налоговая нагрузка может увеличиться и для нефтяников с металлургами. Около 90 млрд руб. бюджет получат с нефтяной отрасли после расширения налога на добавленный доход. Обсуждается и повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) для металлургической отрасли и его расчета, исходя из биржевых котировок. Но если летом, по подсчетам, это могло принести около ста миллиардов, теперь за счет резкого роста цен речь идет уже о 360 млрд руб. Кроме того, идет дискуссия о том, чтобы обложить налогом сверхприбыли металлургов, полученные в прошлые годы, хотя понятно, что представители бизнеса выступают против такой инициативы.

100 млрд руб. может принести донастройка налогообложения состоятельных физлиц и другие меры. И это еще не все. Минсельхоз в сентябре предложил повысить налог за пользование водными биоресурсами. А 16 сентября СМИ сообщили, что Минфин предложил варианты увеличения налога на прибыль. Предполагается повышение налога до 25−30% для тех компаний, которые платили больше дивидендов, чем инвестировали, в течение последних пяти лет.

Не понятно, почему правительство настолько зациклилось на повышении налогов, тем более, что экономическая конъюнктура сейчас совсем неплохая — рекордные цены на газ, металлы и сырьевые товары, достаточно высокие цены на нефть. Как считает глава «Союза предпринимателей и арендаторов России», кандидат экономических наук Андрей Бунич, дело может быть в том, что в правительстве сами не верят в устойчивый экономический рост и спешат выжать побольше из населения и бизнеса, пока это возможно:

— Налоги повышают, когда в стране идет цикл роста. Но в ситуации потенциальной стагнации с сомнительными перспективами роста повышение налогов нигде не осуществляется. У нас же все происходит с точностью до наоборот. Когда возникли экономические трудности, их стали решать путем постепенного повышения налогового бремени. При том, что власти неоднократно обещали больше налоги не повышать, говорили, что фискальная система будет стабильной и вмешиваться в нее не станут. Что само по себе вредно, потому что экономические агенты ориентируются на заявления власти, и если она игнорирует собственные обещания, это выливается в недоверии правительству в целом, а раз так, они работают совсем по-другому, ничего не планируя и не развивая.

Если бы повышение налогов было точечным, ориентированным только на какую-то группу, например, на металлургов, оно было бы обоснованным. У нас есть несоответствие по налоговому законодательству — металлургов и химический сектор облагают налогами не так, как нефтяной и газовый. Это некий перекос, который можно исправить.

Но тогда следовало бы снизить другие налоги. Если уж вы повышаете в одной сфере, вы могли бы существенно снизить налоговое бремя для малого и среднего бизнеса, для населения. Эти дополнительные поступления нужно перераспределить, чтобы общая фискальная нагрузка не росла. А у нас повышение есть везде, а снижения или налоговых стимулов нет или крайне мало.

У нас во главе правительства, фактически, находятся налоговые службы, что накладывает отпечаток и делает поход более фискальным. Да, собираемость растет, но те, кто работает в экономике и создает добавленную стоимость, подвергаются все большим репрессиям. Это может демотивировать бизнес, которому и так сложно работать. Все-таки не правительство создает добавленную стоимость, а предприниматели, и нужно стараться, чтобы они чувствовали себя уверенно и спокойно, были заинтересованы во вложении средств. В противном случае, вкладывать останется только государству.

Можно вспомнить рейгономику, когда снижение налогов привело к росту собираемости, это так называема кривая Лаффера. В Америке все это сработало и привело к мощному прорыву. А если делать наоборот, это будет сдерживать развитие. Сегодня правительство, может, и получит больше, но оно не учитывает долгосрочные последствия — закрытие бизнесов, прекращение инвестиций и так далее.

«СП»: — Почему правительство так упорно повышает налоги для населения и бизнеса, ведь профицит бюджета значительный?

— У нас явный перекос в фискальную сторону. Учитывая профицит бюджета, давление можно было бы уменьшить. Здесь можно попытаться найти логику и, на мой взгляд, она заключается в том, что такого нарисованного профицита может и не быть. Власти не уверены в собственных прогнозах, которые сбудутся только при очень многих «если». Если будут высокими нефтяные цены, если не упадет спрос на сырьевые ресурсы в связи с «зелеными» программами, если не будет новых санкций и так далее. Доходы могут и упасть, а раз так, нужно сейчас на всякий случай выжать по максимуму. Понять этот курс можно, только если власть сама не верит в то, что бюджет будет профицитным.

Профессор кафедры финансового менеджмента РЭУ им. Г.В. Плеханова Константин Ордов подчеркивает, что за все эти повышения в итоге будет платить потребитель из своего кармана:

— В развитых странах есть консенсус, что небольшой бюджетный дефицит позволяет стимулировать экономическую активность. Государственные средства являются одним из источников развития экономики.

Но в России мы привыкли жить с профицитом бюджета, только экономический кризис привел к дефициту, а сейчас мы вернулись к привычной парадигме. Важно понимать, что прошлый год был особенным, а у нас не только профицит, но и увеличение Фонда национального благосостояния происходит высокими темпами. Сегодня по бюджетному правилу точка отсечения в районе 43 долларов за баррель нефти, а все что сверх этого мы изымаем, точнее, не инвестируем в экономику.

Полтора триллиона рублей — это немало. Такое ощущение, что Министерство финансов видит главной своей целью сдержать аппетиты госкомпаний, которые активно претендуют на средства ФНБ и бюджета.

По итогу такого большого профицита, наверное, не получится. Экономика уже начинает существенно притормаживать и охлаждаться. Увеличение налоговой нагрузки, на какие бы отрасли и компании она ни распространилась, приведет к тому, что конечным плательщиком всего этого станет простой гражданин. А реальные располагаемые доходы граждан не восстановились даже до пандемического уровня.

На то, что у нас будет устойчивый рост экономики, нет никакой надежды, а вот то, что Минфин становится доминирующим ведомством, оспаривая пальму первенства разве что с Центральным банком, уже очевидно. Министерство экономического развития, на которое мы надеемся, когда говорим, что нам нужен рост экономики, позволяющий увеличивать доходы граждан, уровень жизни, пенсионных выплат и те же доходы бюджета, к сожалению, стоит на запасных путях без право голоса, вето и рекомендаций.

Если все будет принято в нынешнем виде, это будет сверхконсервативный бюджет. Возможно, у нас нет всей информации, которой обладает правительство, и мы не знаем об ожиданиях глобального финансового кризиса, во время которого все дополнительные средства будут очень кстати.

Возможно, Минфин видит для себя единственную цель — таргетировать инфляцию любыми средствами. Других положительных результатов от повышения налогового бремени и формирования профицита бюджета в условиях явной нехватки инвестиций я не вижу. Мы не видим развития экономики темпами, которые могли бы повлиять на улучшение качество жизни. Возможно, в правительстве считают, что главное — это консервация нынешнего уровня и ничего более.

«СП»: — С другой стороны, металлурги действительно получают сверходоходы, может, разумно повысить для них налоговое бремя?

— Менять налоговые ставки под рыночную конъюнктуру не разумно. Два года назад этих сверхдоходов, например, не было. В 2020 году те же металлурги были на грани рентабельности, и государство вынуждено было им оказывать помощь из бюджета. Но цены резко выросли, и это привело к сверхдоходам. Но рекордные доходы показывает и банковский сектор, и газовый. Диспропорции существуют, но они, как правило, имеют сиюминутный характер, что не дает оснований для существенных изменений в налоговой системе.

Отсутствие правил игры или возможность постоянно их менять окончательно и бесповоротно убьет инвестиционную привлекательность России. Риски остаются на стороне предпринимателей, а выгоду государство пытается поделить. Тем более что впереди у нас введение карбонового налога Евросоюза, главными пострадавшими от которого станут как раз металлурги. Лучше не увеличивать им налоги, а на эти средства интегрировать их в устойчивую климатическую повестку, чтобы они инвестировали в экологичность производства. Если же просто собирать с них деньги, никаких инвестиций на долгосрочную перспективу мы от них не дождемся.

 

 

Недра России показали дно: запасы истощились, а пополнять некому

Государственные льготы отбивают интерес у нефтегазовых компаний к разведыванию и открытию новых месторождений

https://svpressa.ru/economy/article/310487/

Стране требуется надежный кладовщик. Тот, кто присмотрит за тем, чтобы запасы из кладовой природных ресурсов не только выносили, но и своевременно пополняли. Простой же принцип. Но он не соблюдается.

Запасов газа в России хватит на 70 лет добычи, запасов нефти — на 30 лет добычи с учетом текущих темпов, предупреждает Росгеология. Кроме того, алмазов и цинка хватит на 20 лет добычи, золота и свинца — на 10 лет, а хрома, который используется в нержавеющих металлических сплавах, — менее чем на пять лет, приводит прогнозы холдинг.

Очень тревожный сигнал, поскольку добывающий сектор формирует более 70% экспортных доходов страны. План бюджета до 2036 года закладывает нефтегазовые доходы 8−10 триллионов рублей в год, уточняется в презентации Росгеологии.

При этом активные запасы истощаются, а новые геологически более сложные запасы требуют большего объема исследований и продвинутых технологий.

 

 

 

Это не снижает темпов продаж энергетического сырья за рубеж. Несмотря на растущие цены на газ, Европа готова его покупать, и как только заработает «Северный поток-2», объемы поставок из России увеличатся. К тому же газ из России активно и по сравнительно недорогим ценам вытягивает стремительно растущая экономика Китая.

Как отмечает глава Газпрома Алексей Миллер, Китай каждый год ошеломляет темпами роста потребления газа.

Кроме того, по словам главы Газпрома, в целом на рынке стран АТР прогнозируется рост потребления газа к 2040 году на 1,5 трлн кубометров.

С чем останется Россия?

— Своими льготами государство сбивает интерес крупных нефтегазовых компаний к развитию новых технологий, — считает генеральный директор Независимого инновационного научно-проектного предприятия «Недра-Консалт» Евгений Попов: — В приросте геологических запасов, извлекаемых запасов наблюдается тенденция снижения. Но если мы хотим открывать месторождения, которых становится все меньше и меньше, то нам нужны новые технологии, нам нужно импортозамещение и т. п. А когда говорят, что частные нефтяные и газовые компании должны вкладываться в развитие новых технологий, инвестировать, надо отметить и то, что из года в год у нас в нашей стране частных компаний в этой сфере становится все меньше. Потому что вертикально интегрированные нефтяные и газовые компании (ВИНК) можно назвать частными с очень большой натяжкой.

Такие крупные нефтегазодобывающие компании, как Роснефть, Газпром, Газпром нефть, — все они с участием государства. И в последние два-три года мы видим, что этим и другим вертикально интегрированным компаниям предоставляются различные льготы. В частности, на шельфовые проекты, на трудноизвлекаемые полезные ископаемые и т. п. Но по сути, эти самые льготы как раз-таки и тормозят развитие в этой сфере. Зачем придумывать, внедрять и развивать новые технологии, если у тебя добыча на месторождениях даже с трудноизвлекаемыми запасами при поддержке государства становится рентабельной? А вот независимые нефтегазовые компании в этом плане ущемлены.

«СП»: — Одни не хотят, друге — не могут. Не слишком ли простая формула, чтобы объяснить застой в сфере развития технологий?

— Да, здесь все не так ровно. Поскольку все же есть вертикально интегрированные компании, например, та же Газпром нефть, которая действительно инвестирует в развитие новых технологий, развивает центры компетенций по трудноизвлекаемым запасам. Это и развитие Баженовской свиты (группа нефтематеринских горных пород), и разработка месторождений Доманиковской свиты на территории Оренбургской, Саратовской и Самарской областей. Здесь я вижу положительную тенденцию непосредственно по Газпром нефти.

Что касается крупнейшей частной компании Лукойл, то у нее задействован научно-технический полигон РИТЭК, который специализируется на разработке, испытаниях и внедрении новых технологий для освоения трудноизвлекаемых запасов углеводородов и повышения нефтеотдачи. Через этот полигон Лукойл вкладывается в наращивание компетенций по так называемым трудноизвлекаемым запасам.

«СП»: — Но если все ВИНКи пользуются льготами государства, то почему одни инвестируют в будущее, а другие — нет? Разница в руководстве?

— За развитие компании отвечает менеджмент, руководители топ-уровня. И здесь многое зависит от их взглядов на коммерческую перспективу. Я считаю, что у менеджмента той же Газпром нефти не только взгляды шире рыночных, но и выше компетентность, сильнее стремление к развитию, нежели у менеджмента таких монстров, как, допустим, Газпром и Роснефть. Поэтому, на мой взгляд, Газпром нефть, скажем так, оптимальнее распоряжается своими активами.

И чем больше государство уделяет внимания добыче полезных ископаемых компаниями с госучастием, в том числе и стимулируя эту добычу посредством выделения им льгот, тем самым государство само же, как мне кажется, снижает заинтересованность этих компаний в самостоятельном поиске дальних перспектив, в инвестировании в эти перспективы.

Иными словами — благими намерениями вымощена дорога в ад. То есть мы вроде как держим добычу, ее уровни, опять же с помощью льгот, но тем самым мы тормозим развитие новых технологий. Потому что, откровенно говоря, добыча аналога сланца (Баженовская свита), добыча углеводородного сырья в рамках шельфовых проектов — все это на сегодня, к сожалению, не рентабельно. И не рентабельно это в первую очередь — из-за отсутствия технологий.

«СП»: — О своих технологиях вовремя не побеспокоились, а западные теперь недоступны?

— Да. С учетом тех санкционных мер, которые предпринимают западные страны, к сожалению, шельфовые проекты в нашей стране поставлены на паузу на неопределенное время. И в этом заложена большая трагедия для будущих поколений, так как традиционные запасы у нас истощаются, а трудноизвлекаемые запасы, особенно шельфовые, по факту сейчас не развиваются и по сути стоят на паузе. Хотя ресурсный потенциал тех же шельфовых месторождений — огромен.

Взять, например, Штокмановское месторождение — мы его до сих пор не можем запустить, потому что проект нерентабелен. Есть ряд вопросов относительно сбыта продукции, логистики. С другой стороны, для стран северной Европы — Англии и Дании — подобные шельфовые проекты уже стали некой нормой. Но не для нас, хотя с учетом того, что Штокмановское месторождение находится на окончании течения Гольфстрим, уже есть плюс в логистике — это безледовый период, то есть, по сути, уже решена одна проблема, которая есть на нашем Арктическом шельфе. Но нам не хватает технологий, мы тормозимся. И прирост ресурсного потенциала становится все меньше и меньше. Такая тенденция.

«СП»: — Зато снижении запасов в российских недрах не снижает стремления ими торговать. На этом фоне нашу нефть и газ активно покупают Европа и Китай. А мы потом в лужу не сядем — не придется ограничивать внешние и внутренние поставки «вдруг выявленного» дефицита — в обозримой перспективе? Или есть еще время на маневры, обсуждение?

— Я считаю, что времени на обсуждение не осталось. Ведь мы на самом деле мы говорим о перспективе ближайших пяти, может, десяти лет. Каждый упущенный год играет большую роль для будущего. Взять допустим, для примера газопровод «Сила Сибири». Он себя, по сути, пока не оправдывает. Потенциала Восточной Сибири, в частности, месторождений, которые должны были наполнять газом этот трубопровод, недостаточно. И нашей стране необходимо в принципе развивать месторождения Западной Сибири, которая — будем честны — развивалась еще во времена Советского Союза. Все северные города, большая часть инфраструктуры — это советское наследие, доставшееся Российской Федерации.

Что касается Восточной Сибири, то здесь необходимо наращивать темп. Потому что это, во-первых, как я уже говорил, потенциальный прирост ресурсной базы. И второе — не стоит забывать о странах, в том числе — нам дружественных, из СНГ — это Узбекистан, Туркменистан, которые также наращивают свою ресурсную базу, также уже вышли на международный рынок по поставкам углеводородного сырья. Ведь с одной стороны они являются нашими партнерами, но с другой стороны — мы с ними делим рынок.

— По алмазам высокопродуктивных трубок, открытых в последние годы, нет. Поэтому здесь мы очень ограничены по времени, — считает заведующий лабораторией Института горного дела Севера, руководитель рабочей группы «Честная и эффективная экономика», академик Академии наук республики Саха (Якутия), эксперт по минерально-сырьевым ресурсам и недропользованию Андрей Матвеев:

— И по хрому, действительно, запасов мало совсем, а месторождений не так много. По золоту надо наращивать запасы. К сожалению, геологоразведка у нас сейчас не то, что прежде. Недропользователи в основном поисковые работы сегодня не ведут. И новыми технологиями сейчас толком никто не занимается: нет, как было раньше, мощной государственной структуры. Компании вкладываются, но в пределах своих производств, они же производственники, добывают золото. А если еще оставить средства для поисковой работы, геологоразведки — это не всегда эффективно. Свои задачи на ближайшие годы они пытаются решать, но в целом система геологии пока у нас в большом кризисе.

 

 

 

 

 

 

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.