Левченко Сергей Георгиевич

член Президиума ЦК КПРФ, первый секретарь Иркутского обкома КПРФ, экс-губернатор Иркутской области.

Так, недосидел свой срок губернатор А. ТИШАНИН (2005-2008), чье хозяйствование на области очень подходило его фамилии. И губернатор Д. МЕЗЕНЦЕВ (2009-2012), оставивший после себя великолепный 30-й квартал (кто-нибудь еще помнит, как издевались СМИ над этой его идеей?). Губернатор И. ЕСИПОВСКИЙ "промучился" всего год, нелепо погиб на охоте. С. ЕРОЩЕНКО временно исполнял обязанности губернатора с 2012 по 2015 год, но так и не сумел стать избранным губернатором. Все они были членами или сторонниками "Единой России". Все были не выбраны жителями Иркутской области, но назначены сюда.

И только в 2015 году сибиряки вновь выбирали губернатора сами. Это была уже совсем другая история и другие отношения. Выбранным губернаторам больше верят. С ним людям легче разговаривать, он - свой, из своих, у него здесь семья, однокурсники, коллеги, соседи... Есть шанс и возможность быть услышанными. Не так было с назначенцами. На вопросы и требования снизу они могли ответить: вы мне не указ, не вы меня выбирали, не перед вами отчитываюсь, не вам служу. И это было правдой.

Сергею Георгиевичу Левченко года не хватило до конца его срока. Борьба за богатую ресурсами область была, есть и будет, пока здесь хоть что-то будет. А у нас много чего есть: лес, нефть, газ, золото... В этой борьбе использовались все ресурсы и все методы - от шквала негативной информации по всем СМИ до поджогов тайги. Есть свидетели, которые видели сложенные дрова у стволов деревьев. И те, кто после пожара в нашем районе видели лес, подожженный с помощью канистры с бензином.

Что может быть страшнее, чем горящая тайга и черный лес? И что может нагляднее доказать (и показать!) неспособность губернатора управлять областью?

Между тем именно губернатору С. Левченко удалось увеличить доходы в областной бюджет почти в два раза. Именно он ликвидировал многомиллиардный областной долг. Взялся за ликвидацию долгостроев. Ему удалось из вороватой лесной отрасли утроить налогоотчисления в бюджеты всех уровней.

Ничего этого российские читатели, зрители и пользователи Интернета не знали. Им про С. Левченко рассказывали совсем другое. Можно только догадываться, каких денег стоили все эти "журналистские расследования" по федеральным каналам. Распятию "красного губернатора" сильно пособило небывало тяжелое наводнение, случившееся этим летом и практически уничтожившее несколько населенных пунктов. Ему надо было тряхнуть рукавом, как в сказке, и вынуть из него до снега (т.е. за два месяца) сотни новых домов, дорог, школ и объектов соцкультбыта. Не сумел! Но вот ведь и новый и.о. губернатора, посетив затопленные территории, сказал, что ликвидировать последствия этого ЧП удастся лишь к 2022 году!

Левченко не волшебник, да. А кто волшебник? Он у нас на всю страну один.

О хорошем обычно сказать нечего, о плохом всегда есть что. Но мне хочется напомнить, что именно при его губернаторстве в Ангарске была построена большая и современная школа в Китое, о необходимости строительства которой местные жители и руководство школы говорили и писали во все инстанции много лет. Завершен недострой школы в 7а микрорайоне, простоявший около 30 лет. Никто из прежних губернаторов не взялся за него, а Левченко настоял на выделении почти 900 миллионов, и дело пошло. Набережную, о которой звенели все местные СМИ, открывали без Левченко, но если бы губернатор не поддержал Ангарск в этой идее, нечем бы было хвалиться сейчас мэру ПЕТРОВУ.

Другим районам и городам Иркутской области тоже досталось.

Я так думаю, что с этим политиком прощаться нам рано. Но сказать в его адрес то, что он действительно заслужил, мы просто обязаны.

Левченко Сергей Георгиевич

член Президиума ЦК КПРФ, первый секретарь Иркутского обкома КПРФ, экс-губернатор Иркутской области.

В интервью Znak.com экс-губернатор Иркутской области рассказал, как Кремль убеждал его уйти в отставку с помощью федеральных каналов.

«Геннадий Андреевич [Зюганов] мне все нюансы не рассказывал»

— Насколько я понимаю, вы находитесь в Москве с середины прошлой недели. С кем-то из руководящих чиновников администрации президента, министров правительства России вы встречались в преддверии или сразу после вашей отставки?

— Во-первых, я прилетел [в Москву из Иркутска] только вчера, сегодня же вечером улечу обратно. По крайней мере, сегодня и вчера я с министрами [и чиновниками администрации президента] не встречался, если вас это так интересует. А 12 декабря (когда Левченко подал заявление об отставке. — Прим. авт.) я прилетал на один день. После я встретился, к сожалению, только с одним министром — [министром природных ресурсов России] Дмитрием Кобылкиным.

— Это была рабочая встреча?

— Абсолютно рабочая встреча. У нас очень много проектов, касающихся экологии. Это и Байкал, и накопленные отходы, у нас очень экономически развитая область, много предприятий крупных.

— По моим данным, Кремль предложил главе КПРФ Геннадию Зюганову и вам два сценария развития событий: или вы уходите с поста губернатора по собственному желанию, или вас отправляют в отставку в связи с утратой доверия. Это так?

— Нет. Но, по крайней мере, если говорить о Геннадии Андреевиче [Зюганове], то я знаю, что он встречался с администрацией президента, президентом [Владимиром Путиным], но Геннадий Андреевич мне все нюансы, темы для разговоров не рассказывал.

Да, меня убеждали в том, что я должен подписать такое заявление. Но вы знаете, дело даже не в том, что убеждали словами, дело в том, что много сил приложили для того, чтобы убедить меня [уйти в отставку] другими способами: при помощи ваших коллег, СМИ. За последний год количество разного рода негативных сюжетов по мне, по Иркутской области, по людям, которые там живут и работают, чиновникам превосходило [количество сюжетов] про остальные 84 субъекта России. Естественно, я видел этот способ «убеждения», не мог на него не реагировать. Кроме того, было возбуждение разного рода уголовных дел против чиновников администрации [Иркутской области]. То есть такие методы убеждения ко мне применяли, а не нормальный человеческий разговор.

Были и предложения разные, например, туда перейти на работу или туда перейти. Но я принял решение, что я остаюсь в Иркутске, остаюсь с обманутым народом.

— От кого и какие предложения вам поступали? Когда это было?

— От работников администрации президента. День и час, когда это было, я не запоминал, но достаточно давно.

«Ситуация для многих людей стала невыносимой»

— Вы рассматривали для себя возможность пойти наперекор решению Кремля и не подавать в отставку? Насколько вы уверены в том, что жители Иркутской области в этом случае готовы были бы вас поддержать? По данным опроса ВЦИОМ, 60% жителей региона недовольны положением дел, а 52% говорили, что области нужен новый губернатор.

— Первое, о ВЦИОМ и любых других аналогичных организациях. Если вспомнить 2015 год, то те же уважаемые организации, когда я принимал решение пойти на выборы губернатора, говорили, что у действующего тогда главы региона [Сергея Ерощенко рейтинг] был 65%, а у меня 5%. Мне с сочувствием говорили, что у меня есть возможность снова избираться в качестве депутата Госдумы от коммунистической партии, а в выборах губернатора зачем [участвовать], если у меня 5%?

Но я тогда сказал, что, знаете, когда на дорожке один бегун, то у него даже не 65%, у него 100% возможность победить. А вот когда выходит второй, нужно еще посмотреть. Поэтому если бы я все время действовал в соответствии с тем, что говорят социологические организации, я бы никуда вообще не ходил. Надо верить в себя и людей, которые меня поддерживают.

— И почему вы не пошли против воли Кремля, если так уверены?

— Речь идет не о том, чтобы пойти наперекор Кремлю. Я видел, что ситуация, которую создавали ваши коллеги, правоохранительные структуры, для очень многих людей стала невыносимой. Если каждый день с утра до вечера рассказывают, что в Иркутской области живут какие-то плохие люди, плохие учителя, плохие врачи, что плохие дороги, плохие чиновники, а уж про губернатора и говорить нечего… И я за последние месяцы все время видел немой вопрос: «Вы защитите нас?».

[В Иркутской области] есть большая когорта людей, которая работала очень честно, особенно в период ЧП (наводнения в регионе. — Прим. авт.). В этот момент больше 200 человек из правительства области и администрации работали круглосуточно, они с ног валились. Ко мне приходили врачи и говорили, что некоторым нельзя больше работать, их надо госпитализировать. Я приказывал идти в госпиталь, а человек снова сбегал на работу, потому что трагедия людская была. 47 тысяч человек пострадало, такого не было нигде. Работники правительства и администрации не могли иначе поступать. А тут их с утра до вечера полощут. Я должен был их защитить, и я их защитил. На второй день после того, как я подписал заявление [об отставке], в области все стало хорошо. И следующая информация с центральных телеканалов — оказывается, дома [для пострадавших от наводнения] строятся, все решается, все в порядке.

— Вы так говорите, будто буквально в жертву области себя принесли.

— Это так и есть. А разве это не так?

— Думаю, вам виднее. Как вообще у вас выстраивались отношения с Кремлем? Вам тяжело было быть губернатором-оппозиционером?

— В 2015 году я был один (губернатор из КПРФ. — Прим. авт.), в 2016 году тоже был один. Я не исключаю, что на меня смотрели, как на белую ворону. Но поверьте, для меня это было незаметно. Ни разу мне не давали понять, что на меня смотрят через призму партийной принадлежности. С другой стороны, все познается в сравнении, я не был губернатором от «Единой России», мне не с чем сравнить. Не было ни одного случая, чтобы я обратился с письмом, а мне был бы отказ. Я не испытывал сложностей с тем, что со мной кто-то не встречался.

— В таком случае, узнав о планируемой отставке, вы пытались добиться встречи с Владимиром Путиным, поговорить с ним?

— С того времени, как в Иркутской области случилось наводнение, я виделся с Владимиром Путиным пять раз. У меня была полная возможность говорить о реальных результатах, я говорил, и они были приняты. Мне никто не возразил, никто негативной оценки не дал. Что касается того, чтобы жаловаться на ваших коллег или кого-то другого, я не привык.

— Вы не ждали какой-то защиты и поддержки со стороны президента?

— Честно говоря, нет.

— Скажите, вы поддерживаете своих однопартийцев, которые после вашей отставки потребовали отставки Владимира Путина и Дмитрия Медведева?

— Мои однопартийцы имеют полное право требовать отставки кого угодно. Выносить за рамки партийной организации оценки моих товарищей я не имею права, есть этика.

— Вы не ответили на прямой вопрос: поддерживаете требование об отставке Путина и Медведева или нет?

— Я еще раз повторяю, вы просите, чтобы я оценил действия моих товарищей по партии.

— Я прошу не оценить, а сказать «поддерживаю» или «не поддерживаю».

— Это и есть оценка.

«Там в законе не написано „губернаторских“»

— 14 декабря в Москве состоялся митинг в вашу поддержку. На него пришло, по разным оценкам, от 1 тыс. до 5 тыс. человек. В регионах на аналогичные акции коммунистов приходило меньше людей. 5 тыс. человек — это маленькая цифра для Москвы. Не случилось масштабного митинга и в Иркутске. Чем вы можете объяснить такую маленькую численность на митинге в вашу поддержку?

— Вы ожидаете, что за или против отставки губернатора из далекой Сибири в Москве будет подниматься народ?

— Почему бы и нет.

— А вы можете привести хотя бы один пример, чтобы за кого-то из жителей всей огромной страны поднялся народ?

— За фигурантов «московского дела», за Егора Жукова выходили, за Ивана Голунова выходили, Светлану Прокопьеву.

— Какого «московского дела»? Я вам другой вопрос задал.

— Ну, за них же выходили.

— Я считаю, что вы не привели ни одного примера, когда Москва за какого-то человека из далекого региона поднималась.

— Почему вы сами не пришли на митинг?

— У меня на эти часы и эти дни заранее были запланированы встречи с десятками людей, которых я не мог подвести.

— Ровно за два месяца до вашей отставки вы в очередной раз подтвердили свое намерение участвовать в выборах губернатора Иркутской области в 2020 году. Теперь, уйдя в отставку по собственному желанию, по закону о досрочных выборах вы не можете принять участие в выборах главы региона в 2020 году. При этом позавчера, говоря о своих планах по поводу участия в губернаторских выборах, вы сказали, что «жизнь покажет, всякое может произойти». Можете пояснить, что вы имели в виду?

— Могу. Вы юрист?

— Нет.

— Вы читали этот закон, который сейчас цитировали?

— Да.

— Близко к тексту можете [процитировать]?

— Вы прекратили свои полномочия досрочно, в связи с чем не можете быть выдвинуты кандидатом на выборах именно Иркутской области, но можете участвовать в выборах в другом регионе.

— Каких выборах?

— Губернаторских.

— Там [в законе] не написано «губернаторских». Я вам советую прочитать прямо этот закон, чтобы мы с вами одинаково понимали. Прочитали бы этот параграф закона, потом бы рассуждали, что он означает.

(В абзаце 6 части 3 статьи 18 ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» сказано, что «гражданин РФ, замещавший должность высшего должностного лица субъекта РФ и досрочно прекративший полномочия в связи с отставкой <…> не может быть выдвинут кандидатом на выборах, назначенных в связи с указанными обстоятельствами». Исключение описано в абзаце 7 части 3 статьи 18 того же федерального закона: «Гражданин РФ <…> может быть выдвинут кандидатом на выборах высшего должностного лица субъекта РФ <…> с согласия президента России».

Экс-глава управления внутренней политики администрации президента России Константин Костин заявил Znak.com, что, по его мнению, согласно данному закону Левченко не может претендовать на участие в выборах. Политолог Александр Кынев пояснил нашему изданию, что сейчас существует место для спора: формально выборы и должны были состояться в сентябре 2020 года, то есть по плану, но может быть и назначено досрочное голосование. Однако здесь, как уточняет Кынев, решение будет принимать избирательная комиссия. «Не думаю, что Левченко сейчас снимали, чтобы он снова кандидатом стал», — сказал политолог.)

«Я сделал гораздо больше, чем первоначально ставилась задача»

— Во время наводнения в Иркутской области федеральные СМИ и чиновники действительно открыто критиковали вас за плохую работу. И можно было бы даже поверить в то, что все это — информационная травля самостоятельного губернатора-коммуниста, оказавшегося в трудной ситуации. Но в сентябре журналисты нашего издания сами были в Тулуне, общались с местными жителями, которые говорили о проблемах с получением сертификатов, компенсаций. Люди отмечали, что, как только Владимир Путин покидал регион, местные власти реально переставали эффективно работать. Вы считаете, вы справились как губернатор с ликвидацией ЧП в вашем регионе?

— Во-первых, ликвидация той ситуации, которая случилась в регионе, не должна была состояться вчера или сегодня. Я приведу цифры. У нас после первой волны паводка было 3 тыс. 448 помещений, жители которых нуждались в новом жилье. ЧС была объявлена до октября 2020 года, был составлен график восстановления всех социальных и коммунальных объектов. Этот график рассчитан на три года. Если говорить о предоставлении жилья, то срок назывался — август 2020 года.

Кому-то, кто координировал ваших коллег, пришло в голову сказать: «Всем людям должны были построить и дать жилье не сегодня, а вчера. И если вчера не дали, то ситуация обстоит плохо». В Иркутской области состоялось больше 7 тыс. судов, на которых 1 тыс. 942 семьи были признаны имеющими право на получение нового жилья. Скажите, можно было бы всем сразу дать жилье? Я повторяю, что в России не было примера, чтобы за три месяца государство дало 15 тыс. человек жилье: построило, купило, отремонтировало.

— Вы снова не ответили на конкретный вопрос. Вы как губернатор справились или нет с той задачей, которая перед вами стояла, как сами оцениваете?

— Я сделал гораздо больше, чем ставились первоначальные задачи. Другое дело, что задачи все время увеличивались, и сегодня еще увеличивались.

Объясню. Вот я принял решение, что надо помочь сельхозпроизводителям, у которых пострадал урожай, выделил 1 млрд 700 млн рублей из нашего бюджета, чтобы они смогли подготовиться к следующему году. Возникла следующая ситуация — люди, у которых были затоплены приусадебные участки, тоже стали ко мне приходить, говорить, что я фермерам помогаю, надо и им помочь. Я принимаю решение, что и людям надо выплатить компенсации за каждую сотку земли, голову скотины. Через две недели ко мне приходят садоводы. И таких 11 тыс. человек! Заранее предусмотреть это невозможно.

Я повторяю, я сделал в несколько раз больше, чем ставилась задача.

— К моменту, когда вы ушли с поста губернатора, проблемы с подготовкой к отопительному сезону в Тулуне были решены?

— Да, конечно. Он получил паспорт готовности к сезону. Раньше Тулун такого паспорта не получал.

— Почему еще в октябре не был завершен персонифицированный учет людей, чьи дома нуждаются в ремонте?

— Он был завершен. Но я же вам говорил, что увеличивалось число пострадавших.

— Почему вы так сильно затянули с решением об отставке пресс-секретаря иркутского правительства Ирины Алашкевич, которая оскорбила пострадавших от наводнения?

— Процесс не был затянут. Для того чтобы принять решение, я должен был понять, насколько эта запись соответствует действительности. Я отдал запись трем экспертным организациям, которые проверяли, не смонтирована ли она. Из трех организация одна сказала, что запись смонтирована, другая — что монтажа нет, эксперты третьей говорили, что определить очень трудно.

Но когда создалась вся ситуация, было принято решение, чтобы [Ирина Алашкевич] ушла.

«У многих экспертов к нацпроектам прохладное отношение»

— В ноябре, говоря о «майских указах» президента, вы сказали, что «не видите в них особого смысла», потому что это «бессистемные сигналы из Москвы». Можете подробнее объяснить, почему вы тогда так сказали?

— Вы упрощаете до искажения. Речь идет не о майских указах, а о тех целях и задачах, которые записаны в наших национальных проектах. У многих экспертов, ученых к нацпроектам достаточно прохладное отношение. И я это видел, что в каком-то нацпроекте, который уже надо решать, цели нет, деньги выделены, уже есть механизм контроля, уже надо отчитываться, а цели не сформулированы. Сначала надо определить, куда мы идем, кто участвует, механизмы реализации.

— В ваших декларациях о доходах и имуществе не раз были выявлены несоответствия. Так, например, вы не указали, что у вас есть участок земли в поселке Новая Разводная, затем не указали, что на участке появился дом, в декларациях также отсутствовали данные о том, что соседний участок вы взяли в аренду. Как вы можете это объяснить?

— Все очень просто. Вы опять же рассуждаете не юридическими терминами. Вы говорите «появился дом», а я вас уверяю, что этот дом строится 24 года и он до сих пор недостроенный, а недостроенный дом не должен быть поставлен на учет. Разобрались? За то время, пока участок земли, который был передан для строительства дома, четыре раза менялось законодательство о земле, и каждый раз я переоформлял документы. Да, участок земли, который был на оформлении, я на полном основании не записал [в декларации]. А соседний участок, который в аренде, был передан сначала в аренду моему товарищу, с которым мы договорились, что он мне его переоформит, и я там буду строить какие-то объекты.

— Какие у вас сейчас планы? Чем будете заниматься после отставки?

— Я для себя решил, что остаюсь первым секретарем областного комитета КПРФ в Иркутске до тех пор, пока меня будут избирать. Не могу сказать, что я помазанник божий и так будет все время. Второе: наша область стала сильно развиваться, такие результаты развития могли быть достигнуты не только потому, что новые люди пришли или из-за изменений в законодательстве. Многие стали вкладывать деньги и развивать область под мое обязательство, под мое слово. Мне нужно продолжать помогать людям, которые откликнулись на мои предложения и призывы.