Пенсионная реформа убила мечту россиян о достойной жизни. Зарплатные ожидания населения РФ превзошли возможности правительства Медведева. Только Орешкин (не из страны дураков ли?) верит в рост российской экономики...

Пенсионная реформа убила мечту россиян о достойной жизни

На фото: министр экономического развития РФ Максим Орешкин

На фото: министр экономического развития РФ Максим Орешкин (Фото: Алексей Никольский/ТАСС)

 

Пенсионная реформа убила мечту россиян о достойной жизни

Зарплатные ожидания населения РФ превзошли возможности правительства Медведева

https://svpressa.ru/economy/article/229935/

Несмотря на обилие внешнеполитических угроз, большинство россиян прежде всего думает о достойной жизни для себя и своих близких. А с этим в последнее время все хуже и хуже. Однако никто не может запретить людям мечтать. О том, какая зарплата им нужна россияне рассказали социологам из Финансового университета при правительстве РФ.

Согласно исследованию, самые большие зарплаты хотели бы иметь жители обеих столиц. Москвичи — более 100 тысяч рублей, петербуржцы — не менее 91 тысячи рублей. Близки к предпочтениям москвичей и жители ближнего Подмосковья. Очевидно, что проживая в Химках или Балашихе человек ориентируется на столичный стандарт потребления.

Самые скромные запросы в Сибири. В Барнауле и Якутске люди были бы счастливы зарабатывать в месяц по 55 тысяч рублей, в Улан-Удэ — 54 тысячи, в Чите — 50 тысяч рублей.

Тех, кто доволен своим нынешним положением больше всего в Москве, Казани, Грозном и Махачкале, а также в Симферополе. А тех, кто решительно готов его улучшить в ближайшие пять лет больше всего во Владивостоке, Хабаровске, Красноярске, Якутске и Чите.

В ходе исследования выяснилось, что в понятие «достойная жизнь» россияне включают собственное жилье, автомобиль, качественное образование и лечение, возможность питаться вне дома — в ресторанах, регулярные занятия спортом, качественный культурный досуг, путешествия, в том числе за границу, а также и творческую работу.

Перечень идеально подходит высшим российским чиновникам. Например, членам правительства. Вспомним развеселую гульбу министров из «аграрного лобби» в бизнес-джете. Чем не творческая работа с соответствующим материальным обеспечением? Осталось подтянуть до этого уровня подведомственное население.

Опубликованные Финансовым университетом данные вызывают некоторые вопросы. Кажется, утверждениестоличного мэра Сергея Собянина о том, что в 2017 году средняя зарплата москвичей составила 91 тысячу рублей, не соответствует действительности. Люди не мечтают так мелко — о прибавке в 10%. Разве что за два года зарплаты в столице резко снизились, но об этом нам не говорят.

А вот с данными Росстата об условиях жизни в 2018 году новые цифры вполне кореллируют. Четыре пятых всего населения — 79,5% российских семей так или иначе испытывают трудности с приобретением необходимого минимума товаров, а треть не в состоянии приобрести даже вторую пару обуви. Помните, какое недоумение это вызвало у Дмитрия Пескова?

Однако, может быть спрашивать россиян о том, сколько денег им надо для достойной жизни с точки зрения социологии не совсем корректно? Не получается ли здесь ситуация, аналогичная знаменитой сцене из книги «Золотой теленок», когда Шура Балаганов заявляет, что для счастья ему нужно «шесть тысяч четыреста рублей»? За разъяснением мы обратились к специалистам.

— Вопрос, «какой должна быть ваша зарплата, чтобы жить достойно?» мы тоже используем и очень давно, — говорит руководитель отдела изучения доходов и потребления «Левада-центра» Марина Красильникова. — Этот вопрос основан на теории о том, что ожидания формируются на основе фактического образа жизни и у разных социальных групп ожидания разные.

Ожидания людей менее обеспеченных, согласно этой теории, должны быть ниже, чем ожидания высокообеспеченных. И практические измерения этого показателя неизменно подтверждают этот теоретический тезис на протяжении уже многих десятилетий.

Это означает, что с помощью такого вопроса мы не только имеем возможность сегментировать все общество по уровню материального достатка, не спрашивая людей напрямую о заработках, но и имеем возможность оценить горизонт потребительских ожиданий.

Например, за последний год, спрашивая, сколько денег нужно зарабатывать, чтобы жить нормально, мы получаем в среднем около 40 тысяч рублей на человека. Очень многих москвичей эта сумма удивляет. Они недоумевают, как вообще можно прожить на эти деньги. А люди из деревни считают, что имея 40 тысяч можно жить как богач.

 

Иногда, гораздо реже, мы спрашиваем, сколько денег нужно, чтобы быть богатым. В среднем по стране этот показатель ни разу не выходил за 200 тысяч. То есть отвечая на эти вопросы люди включают воображение. Но оно не берется с потолка. Воображение социально обусловлено. Если вы никогда не носили ничего кроме валенок, вам даже в голову не придет, что существует модельная обувь.

Здесь работает известный принцип — бытие определяет сознание. И вот эту социальную обусловленность и меряет этот на первый взгляд легкомысленный вопрос.

— Наше исследование — это прежде всего справочная информация, которая говорит о целях, которые ставят перед собой люди в части роста собственного благополучия, — говорит проректор Финансового университета Алексей Зубец. — Совершенно очевидно, что наша страна нуждается в ускорении социально-экономического роста.

Ситуация вырисовывается довольно простая. В целом россияне хотят в два раза больше, чем они имеют сейчас. Называемые ими цифры зарплат могут говорить также о стоимости жизни в тех или иных регионах, что тоже полезно для понимания.

Очень важны цифры, показывающие сколько людей уже добились целевого уровня благополучия и в какие сроки готовы этого добиться или нет все остальные. Получается, что достаточно велика застойная зона, где люди не видят никаких особых перспектив. Она разная по всем регионам.

Чем меньше эта зона, тем будет лучше. Поэтому нужно бороться с этой застойной зоной, с ощущением, что люди никогда не будут жить хорошо. Знание этих вещей поможет планированию социально-экономического развития.

«СП»: — В вашем исследовании упоминается некий «стандарт» достойной жизни. Хотя мы до сих пор привыкли оперировать понятием «минимум»…

— Нет, это не минимум. Когда люди планируют свою деятельность, они исходят из того, что есть набор благ, который они рассчитывают получить. Выяснилось, что есть набор благ, который называют почти все — уровень проникновения 80−90 процентов. Это значит, что без этих благ люди не мыслят собственной жизни и именно на эти направления, медицина, жилищное строительство, образование и т. д. должны быть нацелены основные усилия.

Каким именно способом они их получат — вопрос второй. Их можно раздать «сверху», за счет каких-то государственных программ — построить поликлиники, жилые дома. А можно сделать так, чтобы люди сами имели возможность, например, покупать платные медицинские услуги.

«СП»: — Нужно ли противопоставлять пути «сверху» и «снизу». Огромная часть российского общества патерналистская и вовсе не мечтает о возможности скорей-скорей начать пользоваться платной медициной. Видимо, разумно сочетать эти подходы…

— Разумеется. Но надо понимать, что развитие снизу — это медленное развитие. Надо менять менталитет людей, создавать им возможности для образования, создавать инфраструктуру и т. д. Раздать блага проще и быстрее.

«СП»: — Ваш университет при правительстве РФ. Оно узнает о ваших выкладках как и мы, пресса, из правительственных СМИ?

— Нет, мы передаем данные напрямую. Там есть уполномоченные контактные лица.

По мнению руководителя правового департамента Конфедерации труда России Олега Бабича, сомнительно, что правительство сможет обеспечить россиянам ожидаемый уровень зарплат.

— В Москве средний доход, который всегда выше, чем зарплата, составляет около 70 тысяч рублей. Как видим, это значительно меньше, чем ожидают люди. Но это и нормально. Ожидания всегда превышают реальную ситуацию с зарплатами. Однако, учитывая, что в последнее время зарплаты, мягко говоря, не особенно растут, полагаю, что действующее руководство страны вряд ли в состоянии исправить ситуацию.

«СП»: — Как скажется на росте зарплат затеянная тем же правительством пенсионная реформа?

— Увеличение пенсионного возраста означает дополнительное появление на рынке труда нескольких миллионов рабочих рук. Если вчера эти люди вышли бы на пенсию, то сегодня, потеряв это право в своем возрасте, вынуждены продолжать работать. А число рабочих мест не увеличивается.

Естественно, конкуренция между ними и молодыми работниками будет расти. А это никак не может способствовать росту зарплат. Это закон рынка. Чем выше конкуренция, тем ниже стоимость труда и размер зарплат.

 

Только Орешкин верит в рост российской экономики

В правительстве надеются, что подъем начнется уже в августе, хотя все цифры против этого

https://svpressa.ru/economy/article/229938/

9 апреля Министерство экономического развития опубликовало обновленный прогноз социально-экономического развития на 2019−2024 годы. Главные изменения коснулись среднегодового курса рубля, который был понижен с 63,9 до 65,1 руб. за доллар. Кроме того, был понижен прогноз по динамике инвестиций — всего 3,1% вместо ожидаемых 3,4%. В прошлом году, для сравнения, уровень инвестиций составил 4,3%, в следующем ожидается 7%.

Как предположило издание «Коммерсант», более слабый курс в новом прогнозе нужен для увеличения прогноза экспорта, компенсирующего незначительное ухудшение прогноза промпроизводства (до 2,3% с 2,4%) и заметное снижение прогноза роста реальных зарплат (до 1,1% с 1,4% при снижении ожидаемой инфляции).

Что касается оценок роста экономики, они остались прежними — 1,3% в текущем году, 2% - в 2020-м и 3,3% к 2024-му.

«Прогноз предполагает достижение национальных целей развития и ключевых целевых показателей национальных проектов, установленных Указом Президента № 204. В середине года после подведения итогов первого года реализации национальных проектов и оценки динамики движения по национальным целям развития траектории по ключевым показателям будут уточнены», — сказано в документе.

Глава ведомства Максим Орешкин ожидает, что уже в августе удастся пересмотреть прогноз в большую сторону. Поясняется такой оптимизм будущим освоением средств, выделенных на нацпроекты, показателями ВВП за январь-февраль (1,1%), которые оказались немного выше ожиданий, а также «перспективами участия в ускорении экономики силовых органов».

И это при том, что МВФ в тот же день ухудшил макропрогноз по развитию мировой экономики с 3,6% до 3,3% в 2019 году, пояснив это циклическим снижением темпов роста в развитых странах.

Первый зампред ЦБ Ксения Юдаева также предположила, что темпы роста экономики могут оказаться выше заявленных.

«Замедление роста в первом квартале, скорее всего, не было настолько существенным. Вышел PMI достаточно хороший, опубликовал Гайдаровский институт свои конъюнктурные опросы. Есть сигналы к тому, что ситуация в экономике достаточно устойчиво развивается. Темпы роста могут оказаться выше прогноза», — сказала она.

Первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов также выразил надежду на то, что мы, хотя и «долго запрягаем», во второй половине года «быстро поедем» благодаря нацпроектам. В текущем году на них из бюджета должно быть потрачено 1,7 трлн руб.

Впрочем, опрошенные «СП» экономисты к прогнозам правительства относятся осторожно. При снижении роста зарплат и инвестиций обеспечить ускорение темпов роста экономики будет, мягко говоря, очень непросто.

— Шансы на ускорение темпов роста экономики есть, но баланс между этими шансами и рисками достаточно неустойчивый, — говорит ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. — Об улучшении прогноза заявлял не только Максим Орешкин, вчера на конференции ВШЭ об этом говорили и Ксения Юдаева, и Антон Силуанов.

Да и оценки международных экономических организаций тоже несколько выше нашего прогноза. Вчера была опубликована обновленная версия оценок МВФ, она оставила нам те же 1,6%, которые предполагались еще в январе. ЕБРР прогнозирует нам 1,5%, почти столько же дает Всемирный банк — 1,4%, ОЭСР оценивает наш рост в 1,5%. А прогнозный интервал ЦБ составляет 1,2−1,7%. Так что ситуация может развиваться именно в этом интервале.

Хотя стоит отметить, что консенсус-прогноз российских аналитиков достаточно консервативный. Он был пересмотрен в начале апреля в сторону повышения, но все равно составляет скромные 1,2%. Чтобы понять, почему, стоит обратить внимание на то, с чем связаны надежды правительства.

«СП»: — С чем же?

— Во-первых, это начало масштабного финансирования национальных проектов. Оно действительно может подтолкнуть экономику к росту, но чтобы все это быстро не угасло, как сноп соломы, необходимо параллельное ускорение частных инвестиций. Можно вспомнить, что президент поручил до 1 июля обеспечить внесение и принятие Госдумой закона о защите капиталовложений. В случае его реализации он может запустить несколько частных инвестиционных проектов. Это может обеспечить небольшой прирост ВВП.

Тем более что есть некие обнадеживающие результаты в связи с реакцией экономики и адаптации населения к повышению НДС. Хотя вторичные эффекты еще возможны, пик уже пройден. В марте инфляция составила всего 0,3%, и есть ощущение, что в апреле она покажет снижение до 5,1−5,2% среднегодовых.

 

Это дает основания для смягчения политики Центрального банка. Не исключаю, что к концу года ЦБ может даже понизить ключевую ставку на 0,25%, что даст возможность предприятиям занимать больше денег и быстрее развиваться.

Так что, шансы на небольшое ускорение темпов роста экономки есть, но есть и риски, которые могут этому помешать.

«СП»: — Что это за риски?

— Во-первых, у нас сохраняется слабость внутреннего спроса. Очень настораживающий момент в обновленном прогнозе заключается в том, что снижен прогноз по темпам роста реальных заработных плат. Если раньше он находился на уровне 1,4%, то новая версия исходит из того, что это будет всего 1,1%. Значит, потребительский спрос не сможет быть драйвером роста экономики. Вся надежда на инвестиции, но их скорость будет зависеть от реализации нацпроектов, а этот процесс может затянуться.

Во-вторых, есть риск замедления глобальной экономики. Прогноз МВФ в апреле был понижен сразу на 0,4% до 3,3%. Это самый слабый показатель роста за последнее десятилетие. Ощущения, что глобальная экономика под конец года ускорится, остаются, но баланс рисков указывает на то, что продолжение замедления все более вероятно. А это будет означать снижение спроса на основную статью нашего экспорта — жидкий углеводород. Если газ еще не так зависит от этого, то снижение темпов роста мировой экономики сразу отразится на ценах и спросе на нефть и, соответственно, на нашем экспорте.

Еще один риск — это замедление инвестиций. Даже того уровня, что был в прошлые годы, явно не достаточно для нашей экономики, но МЭР в своем новом макропрогнозе понизил оценки по этому показателю на всю пятилетку. Не совсем понятно, почему это произошло. Мы с одной стороны предсказываем рост благодаря нацпроектам, а с другой, сами в него не верим? Тут нужно дождаться августовского прогноза, чтобы получить какое-то разъяснение от ведомства.

Пока же с этими цифрами можно сказать, что небольшое ускорение в этом году все-таки возможно, если не вмешаются риски, о которых я говорил. 2% в 2020 году тоже не исключены. Но что касается дальнейшего роста в 3% и выше — тут нет никаких гарантий. Все будет зависеть от того, насколько успешно удастся реализовывать национальные проекты и привлекать инвестиции.

— Пока особых оснований для ускорения я не вижу, — признает главный экономист Фонда экономических исследований «Центр развития» НИУ ВШЭ Валерий Миронов. — Снижается прогноз по инвестициям, и с этим можно согласиться. Инвестиции, как правило, это следствие экономического роста. То есть сначала должен начаться рост ВВП за счет других факторов, а потом предприятия станут тратить деньги и вкладывать в долгую, видя что рост идет. Пока роста нет, сами по себе вложения его вытащить не могут. Поэтому в МЭР и снизили прогноз, который выглядел не реалистично.

Они также снизили прогноз по росту зарплат, что тоже верно. В условиях стагнации предприятия стремятся экономить на трудовых издержках. Они хотят, чтобы рост зарплат шел вровень с ростом выпуска, чтобы доля оплаты труда не съедала часть прибыли компании.

Но тогда не понятно, за счет чего увеличится рост ВВП, если такие компоненты, как реальные доходы и инвестиции снижаются. Получается, что либо за счет государственного спроса, либо за счет роста экспорта.

Но в условиях, когда государство стремится поддерживать сбалансированный бюджет, госспрос не может быть постоянным источником роста. Мы гордимся тем, что у нас низкий долг и макроэкономическая стабильность, поэтому наращивать расходы никто не будет.

Остается увеличение экспортного спроса на наши товары, но это большой вопрос. Хотя экспорт действительно мог бы стать драйвером роста. Когда внутренний рынок стагнирует, мировой рынок, который растет темпами выше 3%, может стать каналом, позволяющим нам захватить часть внешнего спроса и напитать экономику.

«СП»: — А почему увеличение экспорта под вопросом?

— Я не вижу дополнительных шагов для увеличения экспорта. Не создаются интерактивные системы диагностики конкурентоспособности и эффективности экспорта. На первом плане среди нацпроектов совершенно другие темы. Рост экспорта там находится на десятом месте. На первом — стимулирование строительства дорог, эффективность расходов по которым трудно контролировать, социальные вопросы и так далее.

Нужно менять приоритеты в нацпроектах. Если основные ресурсы будут направлены на поддержку экспортных компаний, на стимулирование секторов экономики, которые могут стать драйверами роста за счет встраивание в глобальные цепочки, если программа экспортной экспансии появится, я поверю в ускорение роста экономики. Но сейчас я в него не верю.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.