Убийца пожирает в колонии не икру – а веру в наше государство! Как в России боролась власть с коррупцией – и кто в итоге победил. ФСИН подтвердил, что фото кущевского убийцы Вячеслава Цеповяза, где он в колонии ест крабов, икру, жарит шашлык – настоящие!

 

 

 

Андрей Медведев. Убийца пожирает в колонии не икру – а веру в наше государство

  • Итак ФСИН подтвердил, что фото Вячеслава Цеповяза (осужденного на 19 лет за массовое убийство в станице Кущевской), где он в колонии ест крабов, икру, жарит шашлык – настоящие. Кто бы сомневался.

    Цеповяз вообще, судя по сытому и раздобревшему лицу, неплохо отбывает наказание. И семья его тоже, судя по доступным в сети фото, не горюет. Обитает в доме, интерьеры которого напоминают замок Дракулы на пенсии, его дочь играет с ручным тигренком и катается на спортивном авто, которое папа Цеповяз подарил прямо из колонии.

    Тут стоит вспомнить, как они –  Цапок, Цеповяз и прочие –  убивали семью фермера Аметова.

    "Фермер мешал мне вести бизнес, подрывал мой авторитет. Поэтому я хотел, чтобы он мучился сам и видел, как мучаются его близкие. Мы выволокли его в зал – он ещё дышал, и на его глазах расправились с остальными. Потом бросили тела в одну кучу, а сверху, на гору трупов, положили девятимесячную Амиру – внучку Аметова. Она живая была, плакала. Тела облили бензином и подожгли".

    То есть кровожадный упырь, мразь и моральный урод, который резал детей, сжег девятимесячную девочку – получил 19 лет тюрьмы, где жрет крабов и икру. ФСИН признает, что тут без коррупции дело не обошлось, что и так понятно.

    Это история впрочем скорее о том, как одним фото убивается вера в справедливость, в государство, в закон. Ведь если нет суда, государственной справедливости, что-то должно быть взамен, разве не так? Если это видит человек постарше, то он возмущается, злится. А если юный, но дерзкий? Ладно если он думает, что надо уезжать из страны, где правды нет. А если начинает искать рецепт триперекиси ацетона, чтобы самому вершить суд?

    Я не шучу. Русский народовольческий террор начинался именно так. С потери веры в справедливое государство. Почитайте воспоминания народовольцев.

    Маргарита Симоньян тут спрашивала, почему Цеповяз не на пожизненном. Ну, положим, брат его, который про убийство знал и не сообщил, вообще отделался штрафом. Они ведь – Цапки и Цеповязы –  землю у фермеров не только для себя отнимали. Вот Вячеславу, я полагаю, крупный бизнес и помог не сесть на пожизненное, в обмен на молчание. Это, впрочем, только моя версия. И можно спорить, так это или нет. Была ли коррупционная составляющая в приговоре или ее не было.

    А по поводу фото спорить нет смысла. Там все ясно. Крабы, икра, бухло, веселая жизнь.

    Но вот мне интересно – те сотрудники колонии, которые ему жратву носили, они себя правда офицерами считают? Вам его деньги поперек горла не встали? Вы когда икру ему тащили, девятимесячную Амиру не вспоминали? Хотя и так ясно, что не вспоминали.

    Выродки бывают в любом государстве. Но когда само государство теряет совесть и память – это уже начало его конца.



  • Как в России боролась власть с коррупцией – и кто в итоге победил

    • За последние три года, по официальным данным, ущерб экономике России от коррупционных преступлений составил 148 миллиардов рублей. А общий объем рынка коррупционных услуг, откатов и взяток в нашей стране оценивается в 300 миллиардов долларов.

      Правоохранителям удается перехватить лишь небольшую часть этого гигантского потока. Однако масштаб даже частичных изъятий таков, что Путин и депутаты Госдумы задумались о передаче конфискованных коррупционных миллиардов в Пенсионный фонд.

      Вопрос о том, способна ли Россия победить коррупцию, задавался уже десятки раз. Можно ли сделать это без введения военной диктатуры и провозглашения эпохи массовых расстрелов на стадионах?

      На наш взгляд, да.

       

      Потемкинские деревни российского законодательства

       

      В дискуссиях о борьбе с нечистыми на руку силовиками и чиновниками неизбежно упоминается 20-я статья Конвенции ООН по борьбе с коррупцией (UNCAC), необходимость ратификации которой вызывает ожесточенные споры.

      К Конвенции Россия присоединилась в декабре 2003-го, в результате чего наша страна формально стала полноценным участником соглашения. Однако дьявол, как мы помним, всегда в деталях.

      Ратифицируя Конвенцию, Москва заявила, что не станет выполнять обязательства по нескольким статьям. В частности, были упомянуты ст. 20 – «Незаконное обогащение», ст. 26 – «Ответственность юридических лиц», ст. 54 – «Механизмы изъятия имущества посредством международного сотрудничества в деле конфискации», ст. 57 – «Возвращение активов и распоряжение ими».

      То есть отечественная элита вывела Россию из-под действия самых опасных и неудобных для себя пунктов соглашения. Оно и логично: не для того же покупались виллы на Лазурном берегу и лондонские особняки, чтобы власти Франции или Великобритании могли по запросу из Москвы конфисковать недвижимость и отправить на аукцион, а вырученные деньги вернуть России.

       

      Страсти по 20-й статье

       

      Особенно неприятной для «успешно вписавшихся в рынок» российских тузов оказалась бы ратификация 20-й статьи UNCAC. Ведь она вводит презумпцию виновности для всех должностных лиц, которые не в состоянии внятно указать свои законные источники обогащения.

      Позиция противников 20-й статьи опирается на несколько аргументов. Во-первых, заявляют они, все необходимые составы преступлений в российском законодательстве уже прописаны и никаких дополнительных мер не надо. К этому, в частности, сводится официальная позиция Минюста: дескать Россия не отказалась исполнять вышеперечисленные статьи, а лишь выбрала свой «особый путь» их реализации.

      Другое возражение связано с тем, что в российском УК отсутствует такое понятие, как «незаконное обогащение». В декабре 2010-го депутаты Госдумы от КПРФ попытались восполнить этот пробел, подготовив законопроект о введении соответствующего состава преступления в УК. Однако на дыбы встал Верховный суд: мол в Конституции РФ закреплен принцип презумпции невиновности, а потому чиновника нельзя считать виновным до тех пор, пока не доказано обратное.

      Также судьи выступили против конфискации имущества как вида уголовного наказания и против самого понятия «незаконное обогащение». При этом Верховный суд не заинтересовало то, что доказать должностные преступления крайне непросто, а вот их результаты в виде роскошных машин, недвижимости и свадеб за пару миллионов долларов, напротив, невозможно скрыть.

      В последующие годы вопрос о полноценном присоединении к UNCAC поднимался еще несколько раз – но всегда откладывался в дальний ящик.

      К слову, весьма примечательно, что никто и никогда Россию всерьез не критикует за отказ ратифицировать этот документ в полном объеме. Нашу страну поливают грязью по другим, зачастую надуманным поводам: за сбитый украинцами «Боинг», вмешательство в американские выборы, мельдоний в моче спортсменов, наконец, за «отравление» Скрипалей. Только не за отказ всерьез бороться с коррупцией.

      И этому есть простое объяснение: коррупция разъедает российскую экономику, делая нашу страну слабее. А сильная Россия, как известно, никому в мире не нужна и не выгодна. Тем более никому неохота возвращать украденные у нас деньги.

       

      «Отец, слышишь, рубит, а я отвожу…»

       

      Впрочем взять под контроль доходы и расходы должностных лиц – это даже не половина дела. В лучшем случае треть. Всем нам отлично известно, что российские министры, губернаторы, верхушка силовых структур и прочие небожители – в массе своей люди небогатые. Взгляните на их декларации: у кого указан завалящий гараж, у кого – скромный отечественный автомобильчик, а то и вовсе прицеп к «Москвичу»... Ни тебе яхт, ни зарубежных апартаментов.

      Другое дело – дети, супруги и родители депутатов и чиновников. Среди них поразительно много гениальных бизнесменов, талантливых финансистов и юных (а иногда и пожилых) дарований в самых разных областях. Как и когда успели 18-летний отпрыск или племянница губернатора заработать на собственный агрохолдинг и пару фабрик? Однако доказать, что активы, номинально принадлежащие таким золотым мальчикам и девочкам – папины, крайне сложно.

      Тем не менее в мировой практике есть эффективный инструмент для решения этой проблемы. Это американский «Закон о коррумпированных и находящихся под влиянием рэкетиров организациях». Он предписывает считать преступником любого члена семьи или представителя организованной группы, уличенной в совершении преступлений.

      Этот закон принимался с целью разгромить этнические банды, а потому писался жестко и с большим запасом прочности. Прелесть епго в том, что он позволяет привлекать к ответственности не только тех, кто совершает преступления, но и тех, кто имеет от них выгоду, и даже тех, кто знал о готовящихся злодеяниях или махинациях и не сообщил об этом. Такой подход к ответственности позволяет распутывать самые запутанные мафиозные клубки. Прими Россия аналог такого закона – и наша экономика за считанные несколько лет очистилась бы от «безумно талантливых» родичей депутатов, чиновников и силовиков.

       

      Азиатская терапия

       

      Проблема коррупции в России исторически воспринимается через призму борьбы. И официальная риторика, и общественное сознание рисуют коррупционера как некоего противника, с которым нужно сражаться. Между тем по сути своей коррупция скорее похожа на онкологическое заболевание, чем на вторжение неприятеля. А потому требует не столько ярости и напора, сколько грамотного подхода и настойчивости. Об этом, в частности, свидетельствует опыт азиатских стран, многие из которых вполне успешно изживают «конфуцианскую традицию», частью которой еще недавно считалось взяточничество.

      Примеры Китая, Тайваня, Южной Кореи позволяют сделать несколько важных уроков. Первый: бить нужно не «мух», а «тигров». «Мухами» в Китае называют мелких госслужащих и клерков, попавшихся на незначительных подношениях, «тиграми» же – министров и приравненных к ним лиц (губернаторов провинций с населением от 60 миллионов человек, мэров особо важных городов).

      Долгое время китайские правоохранители действительно охотились в основном за «мухами», но все изменилось с приходом к власти Си Цзиньпина. С 2014 по 2017 год в КНР были арестованы 109 министров, генералов и прочих высших лиц. Самой крупной рыбой оказался член Постоянного Комитета Политбюро Чжоу Юнкан, партийный функционер, курировавший полицию и госбезопасность.

      Примечательно, что одновременно с этим в Китае перестали расстреливать коррупционеров. Смертные приговоры по-прежнему выносятся, но откладываются: сначала на два года, а затем отсрочка автоматически продляется, практически до пожизненного заключения.

      Идеологический антипод Китая Тайвань в этом плане идет по тому же пути. Там в 2008 году были арестованы лидер Демократической партии прогресса Чэнь Шуйбянь, дважды выигрывавший президентские выборы, и его жена У Шуйбянь. Их обвинили в совершении целого букета экономических преступлений, в том числе в получении взяток и отмывании грязных денег, и приговорили к пожизненному сроку.

      Еще дальше по этому пути пошла Южная Корея. С 1980 года в стране сменились девять президентов, трое из которых попали под следствие после окончания полномочий, а первая женщина-глава государства и вовсе не смогла доработать до конца срока.

      Урок второй: общество не должно молчать. Во всех азиатских странах существует система поощрения людей, сообщающих о коррупционных преступлениях. В Корее осведомитель может получить до 195 тысяч долларов награды. При этом с 1999 года в стране работает система Open, позволяющая гражданину следить за тем, как его обращение движется по инстанциям, кто из уполномоченных лиц читает и работает с этим документом.

      Китай и Тайвань тоже активно поддерживают сознательность граждан. С 2015 по 2017 год китайцы написали 2,8 миллиона сообщений о деяниях нечистых на руку начальников и коллег. Благодаря в том числе этим обращениям правоохранителям удалось привлечь к ответственности около миллиона чиновников.

      Урок третий: «церберы справедливости» – весьма полезные элементы общества. В Сингапуре, Китае, Южной Корее, на Тайване существуют спецслужбы с экстраординарными полномочиями, заточенные на борьбу с коррупционерами.

      Свидетельством эффективности такого подхода является Индекс восприятия коррупции. В 2017 году мировыми лидерами по уровню неприятия коррупции признаны страны, являющиеся заодно и рекордсменами социального благополучия: Новая Зеландия, Дания, Финляндия и Норвегия. Южная Корея расположилась на 51-м месте, Китай, несмотря на десятилетия расстрелов – пока на 79-м. Россия же занимает 135-ю позицию, находясь в окружении таких соседей как Сьерра-Леоне, Гамбия, Украина и Мексика.

       

      По материалам Виктория Фоменко
      ➡ Источник:
      https://publizist.ru/blogs/107563/27824/-


    ➡ Источник:https://publizist.ru/blogs/111937/27826/-

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
This question is for testing whether you are a human visitor and to prevent automated spam submissions.