К такому выводу пришли участники «круглого стола» «Экономика России: радужные обещания и мрачные перспективы», который фракция КПРФ и Комитет ГД по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству провели на днях в стенах Государственной думы.

ТОТ, КТО регулярно и не критически употребляет продукцию федеральных телеканалов и других официальных СМИ, уверен, что в экономике России, в принципе, «всё пучком». А во «временных трудностях» виноваты Виктория Нуланд, раздававшая «печеньки» на Майдане, и проклятые олигархи. Мол, стоит нам пересажать самых зловредных чиновников-коррупционеров и замириться с империалистами-глобалистами (которые скоро сами попросят мира, убоявшись наших военных бицепсов) — и в России наступит рай земной.

Не наступит. Потому что главное препятствие для развития России — не снаружи, а внутри: это правительство и Центральный банк, которые вот уже 25 лет последовательно проводят курс, ведущий к деградации экономики и социальной сферы России.

А началось всё с предательской воровской приватизации, организованной Чубайсом, которую попытался предотвратить один из участников «круглого стола» Владимир Полеванов, с ноября 1994 года по февраль 1995 года — председатель Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом:

«Я бы министерство экономразвития назвал министерством экономдеградации. В стране нет бюджета развития, а есть бюджет деградации. По всем параметрам Россия ныне является аутсайдером в разворачивающейся гонке за инновациями».

Первый зампред комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству секретарь ЦК КПРФ Николай Арефьев подчеркнул, что сегодня символом продолжения политики 1990-х является Алексей Кудрин:

«Пока в политическом поле России продолжит существовать Кудрин, монетаристская политика будет доминировать, весь негатив 1990-х и 2000-х только станет усиливаться. Ведь идея монетаристской политики проста: если не давать денег какому-либо институту или предприятию, то оно рано или поздно «сдохнет» и перестанет создавать всякого рода проблемы. На этом основана вся денежно-кредитная политика: главное — не давать денег, чтобы сгинула на веки веков вся экономика Российской Федерации. Мы рассматривали бюджет в первом чтении, а надо было бы рассмотреть всё-таки сначала денежно-кредитную политику, а потом уже думать: принимать бюджет или не принимать. Ведь денежно-кредитная политика ничего хорошего не обещает.

В январе на Гайдаровском форуме было заявлено: главный бич — инфляция, а бороться с ней можно исключительно распродажей государственного имущества и снижением социальных расходов. Но, как выяснилось, истинный смысл распродажи госимущества в том, чтобы сконцентрировать капитал в руках сильных мира сего, в частности у Сечина. Если та же «Башнефть» продавалась 1 июля за 5 миллиардов долларов, то в августе — за 2,6 миллиарда, а 1 октября «Роснефть» объявила, что она купит её за 1,5 миллиарда. Ну а потом посадили Улюкаева за то, что все эти снижения цен шли по коррупционной схеме.

Сейчас говорят, что «Роснефть» надо продать, точнее, она должна саму себя выкупить: «Роснефть» купит сама у себя государственный пакет акций. И эта тема с подвохом: на счетах «Роснефти» 20 миллиардов долларов, кроме того она владеет индийской нефтяной компанией. И теперь всё это добро (12,5 процента акций) предлагают продать за 700 миллиардов рублей. И в бюджете 2017 года уже записано: минус 700 миллиардов дивидендов от «Роснефти». То есть мы продаём ежегодные дивиденды 700 миллиардов рублей за 700 миллиардов рублей разово. И после этого больше дивидендов получать не будем. Где же логика? Если бюджету нужны деньги, тогда зачем продавать «Роснефть»?

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина говорит: будет продолжена умеренно жёсткая денежно-кредитная политика. Ключевую ставку менять они не собираются, разве что на непринципиальные 0,1—0,2 процента. Набиуллина сказала, что для борьбы с инфляцией обязательно необходимо снижение доходов населения, потому что иначе им не справиться. Необходимо также снижение инвестиционной активности и замедление экономики.

То же самое говорил экс-министр Улюкаев: главное — инфляция, а чтобы её победить, требуется замедление экономики и снижение жизненного уровня населения. Я с этим категорически не согласен, потому что такие меры только угробят экономику. Куда её ещё замедлять? Экономика уже на дне. Ещё дальше вниз хотят её опустить? А жизненный уровень у нас понижается с каждым годом. Если в 2014 году он снизился на 11 процентов, на 13 процентов — в 2015 году, в этом году — на 8 процентов, то куда же его ещё понижать-то? Отказались от индексации пенсий и за счёт пенсионеров хотим решить все наши экономические проблемы?

Инфляция — это не причина, а следствие, а бороться со следствием совершенно бесперспективно и бесполезно. Надо бороться с причинами: мы сегодня покупаем за рубежом треть продовольствия и 70 процентов промышленных товаров, а курс доллара вырос в два раза. Вот откуда берётся инфляция: мы теперь за двойную цену доллара покупаем такое огромное количество промышленных и продовольственных товаров.

Курс доллара нестабильный, в правительстве считают, что к 2019 году он будет стоить 71 рубль. Вот вам и запланированный рост инфляции, ведь импорт-то растёт. Они говорят, что закупки продовольствия будут снижаться, но за счёт чего? Поскольку субсидирование сельского хозяйства сокращается, то вряд ли частные, личные подворья смогут обеспечить ну хоть какой-то значительный рост производства продовольственных товаров. На сегодняшний день личные подворья граждан уже выращивают половину поголовья скота, 80 процентов овощей и 70 процентов картофеля, и это при полном отсутствии помощи со стороны государства, которое помогает лишь крупным коллективным и фермерским хозяйствам. Поэтому каких-то достижений на селе ждать не приходится.

Далее. НДПИ повышают (налог на добычу полезных ископаемых). В результате этого энергоресурсы сразу вырастут в цене, а за ними и жилищно-коммунальные платежи. Уже доказано, что повышение на 10 процентов жилищно-коммунальных платежей даёт инфляцию в 2 процента. И повышение НДПИ, повышение акцизов на бензин уже в бюджете заложены. Сколько же можно повышать? Бензин у нас уже стоит 40 рублей за литр, больше, чем в Соединённых Штатах Америки. А это всё ложится, естественно, на себестоимость нашей продукции. Вот она, рукотворная инфляция. Так что бороться-то надо не за понижение жизненного уровня, а за то, чтобы таких экономических решений не принималось.

Набиуллина говорит, что очень опасно иметь низкие кредитные ставки. Для кого опасно, интересно? Если за рубежом процентные ставки составляют 1, 2, 3 процента, а у нас — 15, 20 и даже 30 процентов, то для кого это опасно? Ну, естественно, высокие кредитные ставки ложатся на себестоимость продукции. Конечно, это опять приводит к инфляции.

В бюджете они заложили сокращение государственных инвестиций, и Набиуллина говорит, что сокращение восполнит бизнес. А как он восполнит, если вы программируете замедление экономической активности? Значит, никакого возмещения нет, скорее всего, будет упадок и во всей производственной сфере, поскольку инвестиций не получим.

Но нужны ли нам иностранные инвестиции? Вот вам расчёт их эффективности за пять последних лет. В Россию пришло 700 миллиардов долларов инвестиций, а вывезено 900 миллиардов. 200 миллиардов мы потеряли. Вопрос: зачем нам нужны такие инвестиции, которые приводят к вывозу капитала? Иностранные инвестиции никем не контролируются, всё идёт в автоматическом режиме. В основном они к нам приходят на фондовые биржи, на скупку недвижимости, на перепродажу её. Никаких производств, заводов новых не построено. Такие инвестиции нашей экономике ничего не дают. Нередко иностранные инвесторы, особенно американцы, скупившие акции предприятий, стараются затем эти предприятия уничтожить, чтобы не было на мировом рынке конкурентов. У нас таким образом почти целиком уничтожена тракторная, станкостроительная, текстильная промышленность. Обычно (за редким исключением) после себя иностранный инвестор оставляет пепел.

Инвестиции сокращаются, жизненный уровень падает, значит, потребительского спроса не ожидается. Экономика замедляется. Иностранных инвестиций не будет, они под санкциями. Да и кто пойдёт в страну, где политический режим творит чудеса? Поэтому перспективы у экономики действительно мрачные.

Сегодня у нас 380 миллиардов долларов золотовалютных резервов размещены в странах, объявивших нам санкции: в США и Западной Европе. А что если они возьмут и наложат арест на наши резервы, как это было с Ираном, с Ираком, с Ливией? Что если арестуют все счета? Нам останется Фонд национального благосостояния объёмом 5 триллионов рублей и долговые обязательства в размере 15 триллионов, из которых 5 триллионов — долги иностранцам, я уж не говорю про корпоративный долг. У нас потребуют выплатить долги немедленно, и 5 триллионов мы отдадим, после чего на развитие собственной экономики, на социальные нужды ни копейки не останется. Придётся только дефолт объявлять.

Складывается впечатление, что именно к дефолту нас и ведёт такая денежно-кредитная политика. Чтобы разорить нас, полностью уничтожить экономику, чтобы кроме нефтегазовых доходов у нас ничего не было.

Мы, коммунисты, предлагали ещё три года назад: давайте 7 триллионов рублей вложим в экономику, в строительство заводов, фабрик. Зачем нам закупать одежду, обувь, давайте шить сами. Они говорят: это нерыночный подход, рынок сам отреагирует. Третий год уже рынок реагирует, но ничего с места не сдвигается. Рынок сегодня выводит капиталы за рубеж, больше он ни на что не способен. Но тогда должна быть какая-то государственная политика для развития экономики, потому что бюджет наполняться дальше не будет, ведь он «воздушный»: цифры все взяты с потолка».

АМЕРИКАНЦЫ разрабатывали не только программу приватизации, но и наш Налоговый кодекс, который не стимулирует, а тормозит развитие экономики, малого и среднего бизнеса. Налоговый пресс увеличивается, — поддержал коллег президент Всероссийской ассоциации нефтегазосервисных компаний Владимир Борисов:

«Кредиты предприятию взять стало практически невозможно: банки намеренно в три раза больше необходимого запрашивают объёмы информации. То есть специально подводят к тому, чтобы кредит не брали. Идёт то, о чём здесь говорили: не дают кредиты, чтобы сдерживать инфляцию. Хотя за кредитами обращаются производственные предприятия — не для того чтоб купить предметы роскоши или недвижимость».

Не удовлетворён проводимой экономической политикой и академик РАН, директор Института океанологии РАН Роберт Нигматулин:

«К сожалению, наша экономика целиком ориентирована на сырьевое обеспечение зарубежной экономики. И речь не только о нефти и газе. То же — с лесом, с зерном: зерно ведь это тоже сырьё. Почему мы зерно усиленно вывозим? Потому что в два-три раза сократилось поголовье скота, корм нам не нужен. А молоко и мясо ввозим. Так что радоваться экспорту зерна не стоит — это же беда!

Но ещё большая беда в том, что у нас нет правильных представлений о стратегии развития экономики. Ещё Л.И. Абалкин однажды на заседании Госдумы сказал: единственный двигатель экономики — покупательский спрос. А спрос определяется фондом заработной платы, который является частью национального дохода. А если вообще народу ничего не платить, то тогда и ничего производить не надо: народ ничего не купит — а нам и не надо! Такая вот сейчас «стратегия». При том, как сегодня наш ВВП разделён между слоями населения, экономику вообще развивать больше и не нужно. Какая доля валового внутреннего продукта должна реализовываться через заработную плату? В развитых странах — примерно 60 процентов, а у нас — 40. Но и эта цифра не учитывает все реалии, ведь одни получают миллионы, а другие и десяти тысяч в месяц не имеют. Для оценки степени несправедливости распределения доходов обычно используют децильный коэффициент, но для нас более актуален центильный, то есть доля доходов домашних хозяйств одного процента населения, ничтожного (по численности) меньшинства. Никто из здесь присутствующих в этот центиль не входит.

Вот несколько цифр для сравнения. В США перед кризисом в 1927—1928 годах, когда там тоже было ужасное социальное расслоение, один процент населения присваивал себе 20 процентов доходов домашних хозяйств. Пришёл Рузвельт, принял меры, довёл эту цифру до 8 процентов. И вот при этих 8 процентах, когда супердоходы убрали и пустили средний класс в народ, развилась Америка и построила свою мечту: средний класс стал зажиточным, экономика развивалась сбалансированно.

И вот теперь в Америке снова центиль владеет 20 процентами ВВП — и мы наблюдаем череду кризисов. И в этом смысле победа Дональда Трампа — это реакция обнищавшего белого среднего класса, который ощутил на себе весь букет социальных проблем: расовые проблемы, миграция, высокая безработица, общее падение уровня жизни.

Что происходит у нас? Таких цифр вы не найдёте в статистических сборниках, но, по моим оценкам, центиль (то есть один процент богатейших) присваивает себе не менее 40 процентов ВВП. Или вот ещё цифра, уже от Росстата: 0,4 процента семей имеют годовой доход 10 триллионов рублей. При этом доход государственного бюджета — 14 триллионов рублей, с дефицитом 16—17 триллионов. Напрашивается вывод: при нынешнем распределении национального дохода в развитии российской экономики нет необходимости, ведь что бы ни произвели, никто ничего не купит, так как нет платёжеспособного спроса.

Поэтому, конечно, один из путей исправления ситуации — это введение прогрессивного налога. При этом надо понимать, что речь не идёт о том, чтобы у кого-то что-то там отобрать: богатые не станут бедными, но бедность исчезнет. Когда на эту тему рассуждают правительственные чиновники, то говорят, что «народ станет серую зарплату получать, за всеми нами следить надо…» Не надо следить. Надо начать брать налоги хотя бы с этих 0,4 процента семей, имеющих 10 триллионов в год. И все, кому следует, этих людей знают, искать их не потребуется.

Чтобы поднять экономику, нужно двигатель запустить, а двигатель — покупательский спрос, чтобы у нас средний класс и бедный класс могли покупать больше, чем они покупают сейчас. Этот спрос и станет стимулом для развития экономики. А для этого нужно стремиться установить баланс зарплаты и цен на основные жизнеобеспечивающие товары и услуги (питание, транспорт, обеспечение жилья), чтобы народ смог покупать всё необходимое.

Согласно Конституции, Россия — социальное государство, но стоит ли что-то реальное за этими словами? Я — математик и привык опираться на цифры. По моему убеждению, социальным имеет право называться такое государство, которое через государственный бюджет производит распределение примерно 50 процентов валового внутреннего продукта (что можно наблюдать в ряде стран Европы). А у нас и 30 нет. Поэтому нет и социального развития — развития здравоохранения, образования, науки и культуры. На все эти направления у нас расходуется порядка 10 процентов ВВП.

Вот ещё несколько цифр. У нас количество полётов в год примерно составляет 80—90 миллионов (при Советской власти было 130—140 миллионов), или 0,6 полёта на душу населения. В Штатах — 800 миллионов полётов, или 2,6 полёта на душу населения. Советский Союз производил 1700 и более самолётов в год, теперь Россия производит несколько десятков пассажирских самолётов. Вывод такой: нашей экономике сегодня не нужна отрасль самолётостроения, на существующий пассажиропоток достаточно «боингов» и «аэробусов». Пока учитель, врач, инженер хотя бы раз в год не смогут позволить себе в отпуск летать на самолёте, самолётостроения у нас не будет. Реально инвестировать в развитие важнейших отраслей экономики нужно через зарплату, а не через государственный бюджет. Только трудовой класс способен поднять экономику с колен».

ОПЫТ предпринимателя-практика ярко иллюстрирует и подтверждает выводы академиков и политиков.

«Хотя наш регион признан относительно благополучным, мелкорозничная торговля у нас находится, как, впрочем, и везде в России, на грани выживания, — рассказал Владимир Панов, президент Ассоциации малых и микропредприятий торговли города Тюмени. — Главная причина, которая в регионах уже принимает, наверное, масштаб катастрофы, — экспансия крупных федеральных сетей. Сети подобно пылесосам выкачивают деньги из экономики регионов, с их приходом сокращается количество мелких магазинов шаговой доступности. От этого страдают и мелкие товаропроизводители, которым трудно поставить свою продукцию в крупные торговые сети, она там никому не нужна. Растёт безработица, в небольших населённых пунктах бывшие предприниматели (то есть самозанятое население) теперь вынуждены работать грузчиками в «Магнитах». Перспектив для развития малого предпринимательства — никаких.

При этом государство всячески поддерживает развитие этих банковско-торговых гигантов (к примеру, группа «Х5 Retail», куда входят «Пятёрочка», «Перекрёсток», «Карусель», — дочка «Альфа-Банка»), у них нет проблем с кредитами и оборотным капиталом. Внесённый в Госдуму Н.В. Арефьевым законопроект, который будет рассматриваться уже в декабре, должен ситуацию несколько улучшить. Проблема ведь очень серьёзная: в стране уже 4 миллиона безработных, ещё 17 миллионов человек заняты в неформальном секторе экономики. В розничной торговле заняты около 9 миллионов человек — больше половины всех субъектов малого бизнеса. Сейчас нас просто целенаправленно выдавливают из этой экономической ниши, нас выдавливают из среднего класса. Идти ведь нам, по большому счёту, некуда: людям после 40 лет невозможно устроиться на работу в наше время.

Собирается ли государство хоть что-то реально делать для поддержки этих миллионов наших сограждан? Много разговоров о поддержке малого бизнеса на всяких форумах, якобы на эту поддержку выделяются огромные средства, создаются чиновничьи структуры, которые занимаются распределением этих средств. А кто-нибудь вообще анализировал эффективность таких мер?

Лишь небольшая часть предпринимателей получают поддержку, а для всех остальных вводятся всякого рода ограничения, запреты, массово сносятся киоски. И всё это преподносится как забота о населении, как забота о его здоровье».

Доктор физико-математических наук и доктор политических наук, генеральный директор Центра научно-политической мысли и идеологии Степан Сулакшин убеждён:

«Пропорции в денежно-кредитной политике настолько деформированы, что нужно говорить о десуверенной экономическо-финансовой модели страны, которая фактически управляется из-за рубежа. Ведь эмиссионная функция Центрального банка определяется не внутренними потребностями развития страны или хотя бы простого механизма воспроизводства, а конъюнктурой валютного рынка, при свободном плавающем курсе рубля.

Политическое руководство, президент страны, председатель Центрального банка, министры и так далее демонстрируют ну просто поразительную финансовую безграмотность. В вопросах факторного анализа причин инфляции говорят об одних целях, а действия производят прямо противоположные. Например, какое может быть таргетирование инфляции при девальвации рубля? То состояние экономической динамики, которое сейчас так ласково называют «рецессией», вовсе не рецессия. Падение ВВП в долларовом выражении в последние годы произошло на 43 процента. Это развал, а не рецессия. И это падение продолжается».

По мнению Любови Швец, советника Председателя ЦК КПРФ по вопросам экономики, «то, что нам представили в виде бюджета на сей раз, ничего не даёт стране. Именно распределение валового продукта, связь валового продукта с бюджетом говорят о том, какова социальная политика государства. Соотношение между валовым продуктом и федеральным бюджетом (не консолидированным с регионами) составляло в 2005 году 25%, в 2011-м — 20%, на 2019-й запланировано 15%. Всё больше богатств, создаваемых народом, остаётся за рамками бюджета. А ведь именно из федерального бюджета формируется то, что называется социальным бюджетом: расходы на здравоохранение, на образование.

Самый высокий темп роста в нашем федеральном бюджете — обслуживание госдолга, причём это даже не погашение кредита, а только уплата процентов за кредиты. И сегодня соотношение между внешним совокупным долгом и теми резервами, которые имеет страна, убийственное: уже резервы в два раза меньше, чем совокупный долг. А наше правительство только и знает, что рвётся занять, занять, занять бы ещё где-нибудь. К тому же распределяются средства по регионам страшно несправедливо. Я приведу только один пример: Чечня на исполнение обязанностей госбюджета получает почти столько, сколько получают 15 областей Центральной России», — сказала Л. Швец.

Итог подвёл Николай Арефьев: «Тот бюджет, который нам преподнесли до 2019 года, может привести к тому, что к 2020 году бюджета уже не будет, экономика схлопнется. Деградация и в экономике, и в социальной сфере будет продолжаться, потому что денег нет и не предвидится».