Пенсионная реформа: Война до последней копейки в кармане! У большинства россиян нет денег, чтобы отчислять взносы в НПФ. Пенсионная реформа загонит россиян в кредитное рабство. Семьи с детьми будут работать дольше и только ради выплаты долгов

Пенсионная реформа: Война до последней копейки в кармане

Пенсионная реформа загонит россиян в кредитное рабство

 

 

Пенсионная реформа: Война до последней копейки в кармане

У большинства россиян нет денег, чтобы отчислять взносы в НПФ

 

https://svpressa.ru/society/article/234789/

Пенсионная реформа не может быть успешной в ситуации чудовищного имущественного неравенства россиян, которое сложилось в стране. Это стало очевидно в результате опроса, проведенного АНО «Аналитический Центр Юрия Левады"* о способах формирования пенсионных накоплений.

По данным опроса, большинство — 63% респондентов в принципе не хотят ничего отчислять в негосударственные пенсионные фонды (НПФ). Готовы же делать такие отчисления лишь 29% опрошенных.

Но и те, кто мечтает о частной прибавке к государственной пенсии, готовы отчислять довольно скромные суммы: 1−2% от зарплаты — 9% респондентов, 3−5% - 10%, 6−10% - 7% и, наконец, более 10% от зарплаты — всего 3% опрошенных.

Лишь ничтожные 7% опрошенных рассчитывают в старости на дополнительную негосударственную пенсию. Среди других потенциальных источников доходов в старости называются сдача жилья в аренду (6%), денежная помощь семьи (11%), личные финансовые накопления (18%) и зарплата (24%).

Интересно, что на «продукты, выращенные на своем участке» в преклонном возрасте рассчитывает вдвое больше россиян — 15%, чем на частные пенсии. Натуральное хозяйство надежнее НПФ?

Несмотря на заманчивые обещания, НПФ не блещут своими финансовыми результатами. По данным«Коммерсанта», средневзвешенная доходность по обязательному пенсионному страхованию шести крупнейших негосударственных фондов за 2018 год составила 1,7%, что в 2,5 раза ниже инфляции.

Ранее «Левада-центр» провел опрос, в ходе которого выяснилось, что 65% россиян вообще не имеют никакихсбережений.

Результаты исследования социологов нам пояснилруководитель Levada Lab Степан Гончаров.

— 29%, готовых отчислять взносы на дополнительную пенсию — это не так уж и мало с учетом того, что накопительная часть пенсии замораживалась в 2014 году. Та история в какой-то степени подорвала доверие к тому, как государство сберегает накопления россиян. Особенно это касается людей старшего возраста.

Кроме того, у тех, кто не готов отчислять взносы на дополнительную пенсию, возможно, просто нет для этого средств.

 

«СП»: — По данным другого вашего опроса 65% населения вообще не имеют сбережений. Эти множества: 63% и 65%, по-вашему, совпадают?

— Они вряд ли полностью тождественны. Но действительно, значительная часть тех, у кого нет сбережений, ничего отчислять не хочет. Людям сложнее дополнительно что-то откладывать или отчислять, если им хватает только на сегодняшние расходы.

«СП»: — У вас в опросе названы градации того, сколько процентов от зарплаты люди готовы отчислять. Откуда взяты эти цифры?

— Некоторое время назад Минфином была озвучена идея реформы накопительной части пенсии. Законопроектом, который пока обсуждается, предлагается ежегодно увеличивать взносы на 1 процент, с нуля до 6 процентов, а выше — по желанию работника. Поэтому мы хотели замерить долю тех, кто готов отчислять деньги в названном интервале.

«СП»: — Обращает на себя внимание, что даже среди самых молодых респондентов (18−24 года) готовы обращаться в НПФ не более 40%…

— Да, среди молодых готовность отчислять взносы повыше, но не намного. Это от отсутствия негативного опыта, а кроме того у них нет еще устойчивых источников дохода, больших обязательств перед семьей. Поэтому им кажется, что им будет проще сделать накопления.

«СП»: — Среди опрошенных 39% считают, что перечислять взносы должны сами работники, а не работодатель. Это значительно превышает долю тех, кто готов так поступать лично. Почему?

— Когда мы предлагаем людям выбрать модель — кто перечисляет пенсионные взносы — это некая абстрактная ситуация. А когда задается вопрос о суммах отчислений — это уже более приближенная к реальности ситуация, которую респондент проецирует на себя.

Когда человек готов сам отчислять взносы, то он полностью берет ответственность за свою старость на себя. А когда речь идет о дополнительных отчислениях в рамках уже существующей системы, возникает вопрос: а зачем он это будет делать? В этом разница.

«СП»: — Кажется, результаты вашего опроса убийственны для системы НПФ. Да и для авторов пенсионной реформы тоже…

— Пока еще никто толком не получал накопительную часть пенсии. Это означает, что систему доверия к пенсионной системе надо строить с нуля. Вполне возможно, что если людям объяснят, что они получат какую-то пользу и они поверят, ситуация с распределением поменяется.

Тем не менее, в самих НПФ даже не пытаются демонстрировать оптимизм.

— Если бы «Левада-центр» спросил о пожеланиях людей, то, скорее всего, они ответили бы, что хотят иметь хорошую пенсию, — прогнозирует глава аналитической службы НПФ «Сафмар» Евгений Биезбардис. — Это говорит о несоответствии ожиданий и реальности в пенсионной системе. Все хотят получать достойную пенсию, но уверенности в том, что ее целиком обеспечит государство, у граждан нет.

Результаты исследования социологов отражают реальное положение дел в экономике страны. Действительно, у нас большое количество людей имеют доходы на уровне прожиточного минимума или ниже. И лишь небольшая прослойка населения (с доходами выше 50 тысяч рублей в месяц) готова отчислять существенные средства на будущую пенсию.

После появления в сентябре 2016 года инициативы Минфина и Банка России о введении индивидуального пенсионного капитала фонды практически сразу заявили, что в этой новой добровольной пенсионной системе — ИПК — сможет участвовать довольно лишь небольшая когорта наших сограждан.

«СП»: — Почему?

— Следует учитывать доверие населения ко всей пенсионной системе и, в частности, к индустрии частных пенсионных институтов. Бесконечные пенсионные реформы последних лет: повышение пенсионного возраста, несущественные индексации пенсий, а также заморозка пенсионных накоплений не повышают доверие населения к НПФ. Несмотря на большую работу по совершенствованию нашей индустрии.

Экономист Владислав Жуковский видит две фундаментальные причины пенсионного скепсиса россиян.

— Цифры, полученные «Левада-центром» близки к истине. Но, на мой взгляд, все гораздо хуже: 80%-85% россиян не могут, не хотят и не собираются передавать свои кровно заработанные деньги, куда бы то ни было. Ни в негосударственные, ни в государственные пенсионные фонды.

«СП»: — Даже так?

— Проблема в том, то наше государство себя морально обанкротило всей своей политикой социального дарвинизма.

В последние 15−20 лет идет постоянная пенсионная реформа. Было введение накопительной системы, переход к пенсионным баллам, потом отказ от пенсионных баллов, конфискация накоплений, отказ от софинансирования пенсий, отказ от нормальной их индексации и, наконец, повышении пенсионного возраста.

Плюс повышение налогов, акцизов, цен на бензин, повышение ЖКХ, введением капремонта, системы «Платон» и т. п.

Люди поняли, что это сырьевое олигархическое государство, по сути, объявило им войну до последней копейки в кармане населения. Что при нынешней политико-управленческой вертикали, которая обслуживает по большому счету лишь саму себя, то есть касту новых феодалов и чиновников и крупный сырьевой бизнес, у них никогда денег будет.

Поэтому с одной стороны, люди банально не верят государственной вертикали, правительству, партии «Единая Россия», так как иметь дело с ними — себе дороже. Как бы вы не крутились, вас как на базаре обвесят и обсчитают. Даже остаться при своих не получится.

«СП»: — Это только вопрос доверия?

— У большинства россиян банально нет денег, чтобы их откладывать. Чтобы нам ни говорили по телевизору, бедность в стране колоссальная. По данным Росстата, 40% населения имеет душевой доход менее 20 тысяч рублей в месяц. Это уровень нищеты! Доходы ниже среднего уровня — 35 тысяч рублей имеют 70% россиян. Что можно с такой суммы откладывать?

При том, что топ-менеджеры госкорпораций, высокопоставленные чиновники, министры правительства, депутаты Госдумы имеют многомиллионные доходы. По оценкам ВШЭ, три процента самых состоятельных россиян контролируют 90% всех финансовых ресурсов страны, включая вклады в банках, ценные бумаги и проч.

Если другие страны, тот же Китай, Индия, идут по пути развития нормальной вменяемой пенсионной системы, обеспечения социальных гарантий для пенсионеров, то мы двигаемся в обратном направлении. Все уже поняли, что ни у кого пенсии, позволяющей жить, а не влачить жалкое существование, никогда не будет, если ты не чиновник и не олигарх. Надеяться можно только на собственные сбережения, на детей и внуков.

 

Пенсионная реформа загонит россиян в кредитное рабство

Семьи с детьми будут работать дольше и только ради выплаты долгов

https://svpressa.ru/society/article/234796/

Малоимущие семьи с детьми в России, чтобы свести концы с концами, вынуждены брать новые кредиты и выкраивать из своих доходов всё большие суммы для их погашения. При этом нет надежд, что ситуация в скором времени улучшится. Серьезно усугубить ситуацию может как продолжающаяся стагнация экономики, так и начатая в прошлом году пенсионная реформа.

Специалисты из Высшей школы экономики представили доклад «Семьи с детьми в России: уровень жизни и политика социальной поддержки». Эксперты подсчитали, что в третьем квартале 2018 года на одного члена семьи с детьми приходилось в среднем 2,5 тысячи рублей ежемесячных выплат по обязательствам, а в 2017-м эта сумма составляла 2 тысячи. То есть за год долговая нагрузка на малоимущих выросла на четверть. При этом авторы доклада замечают, что с января по апрель 2019 года общая сумма набранных гражданами кредитов выросла почти на 1 трлн. рублей, с 14,9 трлн. до 15,8 трлн. При этом в начале 2017 года общий объем долгов был меньше на треть — 10,8 трлн.

Аналитики отмечают также несколько весьма важных моментов. Первый состоит в том, что закредитованность семей с детьми намного выше, чем у домохозяйств без детей. Второй момент связан с тем, что семьи с детьми вынуждены занимать не на какие-то дорогостоящие покупки или качественный отдых, а на самое необходимое: на покупку лекарств, школьных принадлежностей, обуви, одежды и даже продуктов питания.

Авторы доклада также констатируют, что самые бедные семьи вынуждены лишь увеличивать свои долги. При этом сами заёмщики практически потеряли надежду на то, что смогут жить лучше и вырваться из кредитной зависимости. Многие семьи с детьми полагают, что их доходы в ближайшие годы вряд ли увеличатся, а вот из-за увеличения долгов жить станет тяжелее.

Результаты анализа ВШЭ подтверждаются и другими исследованиями. Например, недавно Росстат выявил, что почти 60% семей с детьми могут позволить себе тратить только на еду и одежду.

Но серьезное ухудшение качества жизни наступит, когда в полную силу заработает пенсионная реформа. Бабушки и дедушки, которые сегодня получают пенсии и могут заниматься с внуками, будут вынуждены работать дополнительно пять лет. Кроме того, это может серьезно сказаться и на психологическом климате среди родителей несовершеннолетних. Уже сегодня люди вынуждены искать любые подработки и увеличивать долги, чтобы просто выжить. Но теперь над ними еще будет довлеть чувство, что при таком ритме жизни они даже в отдаленной перспективе просто не доживут до заслуженного отдыха.

Заведующий лабораторией уровня и качества жизни Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Вячеслав Бобков говорит, что многие семьи с детьми в России сегодня действительно находятся на грани выживания:

— Семьи с детьми сейчас представляют наибольшую группу среди малоимущих. Адресная поддержка этих семей недостаточна. Есть некоторые пособия на уровне прожиточного минимума, но они не меняют картины в целом.

Как менять систему поддержку таких семей? Надо не просто выплачивать небольшие пособия, но чтобы после выплат доход был не ниже прожиточного минимума. В первую очередь надо преодолеть продовольственную бедность, то есть, чтобы была продуктовая корзина.

В то же время, ребенку надо купить компьютер, мобильный телефон, оплатить сотовую связь и интернет, приобрести развивающие предметы для детей вроде велосипеда. На это, конечно, надо больше, чем просто для продовольственной корзины.

«СП»: — И сколько тогда должен быть доход семьи?

— Расскажу об очень интересном эксперименте. В прошлом году под моим руководством был выигран грант президента, который пошел на выборочное изменение адресной поддержки малоимущих семей с детьми в Вологодской области.

Мы взяли выборку из 270 семей. Вначале мы подсчитали, сколько имеют семьи при имеющейся системе помощи. Оказалось, что на члена семьи приходится всего 35% от прожиточного минимума, то есть семьи не дотягивали даже до минимальной продовольственной корзины.

Мы предложили органам власти два уровня поддержки. Первый — довести доход семей до уровня продуктовой корзины, чтобы люди просто не голодали. Второй уровень — преодоление маргинальности, то есть в расходы включили велосипед, компьютер, интернет. Правда, мы не смогли всем обеспечить третий уровень поддержки — прожиточный минимум на каждого члена семьи. После нашего дополнительного пособия, которое мы могли платить один квартал, мы подняли доход семей и провели их анкетирование. И убедились, что такая форма адресной поддержки эффективная.

После того, как мы собрали данные эксперимента и поняли, какая поддержка нужна, написали записку в адрес вице-премьера Татьяну Голикову и министра труда и соцзащиты Максима Топилина. Мы просили увеличить адресную поддержку семей, но пока никакой реакции не получили.

«СП»: — И долги семей будут увеличиваться.

— Я разделяю опасения экспертов, что долговая нагрузка семей будет увеличиваться. Но мы посчитали не только необходимый доход, но еще и резервы малоимущих семей для увеличения доходов.

Там, где резервов нет, надо идти только по пути адресной социальной поддержки. Но у некоторых резервы есть, то есть можно обеспечить нормальную занятость граждан. Беда в том, что у многих мобильность ограничена, нормальной работы нет. И поэтому людей надо обеспечить возможностью получить дополнительные навыки, переехать к новому месту работы. Только выплатами проблему не решить, граждане должны иметь возможность хорошо зарабатывать.

«СП»: — Пенсионная реформа усугубляет положение бедных семей?

— Это действительно так. Люди лишились дополнительного дохода. Старики идут работать не от хорошей жизни, а чтобы помочь своим внукам. Теперь большое количество человек будут получать не зарплату и пенсию, а только зарплату. На мой взгляд, это неправильный путь. И без того тяжелое положение семей усугубляется.

На мой взгляд, надо включить бабушек и дедушек в семьях с низкими доходами в льготную категорию, чтобы они имели право выхода на отдых досрочно.

Конечно, пенсионная реформа решала чисто фискальные задачи. Решили собрать деньги в Пенсионный фонд. Хотя с точки зрения технической революции, надо думать о том, как трудоустроить освободившихся работников, а не как заставить работать малоконкурентных лиц пожилого возраста.

— В провинции пенсии часто служат основным источником дохода семей, на них живут дети и внуки. Конечно, в сочетании с подсобным хозяйством, — говорит профессор экономики Иван Родионов. — Когда пенсионная реформа заработает в полную силу, ситуация у малоимущих семей будет хуже.